ИННА ЗАГРАЕВСКАЯ
ПЕРО БЕЛОЕ… ПЕРО ЧЕРНОЕ…
Пьеса на амурские темы
в семи картинах с эпилогом
Пьеса написана в конце 1970-х годов.
Опубликовано в кн.: Инна Заграевская. Наследник. М.: «Искусство», 1992.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ВЕДУЩИЙ.
РЫБАЧКА АУЛЭ.
АКИМКА – ее сын, он же ЕГДА.
РЫСЬ-ОБОРОТЕНЬ, он же ШАМАН и СТАРИК.
БОКО – болотный человек.
ТРО-МИФ – хозяин моря.
МАТЬ-ЗЕМЛЯ.
ХИМУ-АМБА – тигрица.
СЕРЕБРЯНАЯ ТАНЦОВЩИЦА, она же СЛЕПАЯ ЦАРЕВНА.
ВЕТЕР, СОСЕДКИ, ТИГРЯТА, МАЛЬЧИКИ
из водяного царства, а также
ТЕНИ и ГОЛОСА деревьев и птиц.
_____________________________
КАРТИНА ПЕРВАЯ
На авансцене ВЕДУЩИЙ. На нем нанайский халат,
в руках длинная трубка.
Ведущий (раскуривая трубку). Эх, как говорится, из рук выронил – ногами искать... Давно это было... Давно... Когда нивхи еще наконечники к стрелам делали, деревянными крючками рыбу ловили, Амурский лиман Малым морем звали. Тогда на амурском берегу одна деревня стояла.
Открывается занавес. Дом рыбачки Аулэ. На заборе сети, на вешалах – вяленая рыба. Возле дома – Мальчик, в руках у него – игрушечный лук.
Мальчик (напевает).
Жу-жу-жу!
Кто там жужжит?
Кто над пихтами кружит?
Жук, жук –
раздвижные крылышки…
(В доме.) Мам! Дай юколы[1] из рыбьего брюшка!
Голос матери. Час обеда подойдет – и поешь! Когда ж ты так рано ел?
Мальчик (снова). Мам, дай юколы, порезанной кусочками...
Голос матери. Вот домой придешь – и поешь! Когда ж ты на улице ел?
Мальчик. Мам, дай юколы из рыбьей спинки...
Из дома выходит Аулэ. В руках ее миска с черемуховыми лепешками. Аулэ – молодая, нарядная, в высоких сапожках, с красной тесьмой в косе.
Мам, дай лепешку!
Аулэ. Горяча еще!
Мальчик. Ойа-ха! Дай!
Аулэ ставит миску и, охорашиваясь, глядится в медный таз.
Мама, шапочку сшей из беличьих шкурок... Чтоб как у охотника...
Аулэ подводит брови, румянится.
Тогда сшей мне унты, пойду отца искать...
Аулэ (мальчику). Вот колечко тебе золотое на палец сделать попрошу кузнеца, чтоб все видели, какая мать у тебя богатая... А сейчас ступай... Я жду гостя... Он принесет много подарков. (Подталкивает Мальчика.) Иди... Иди...
Мальчик (хнычет). Лепешку дай!
Аулэ (теряя терпение). Отстань, попрошайка! Все бы тебе слезы лить! Вот утицею поплывешь!
Слышится плеск весел.
Быстрее, быстрее! И не смей выходить, пока я не позову!
Мальчик понуро уходит, размазывая слезы по лицу.
Мальчик. Спите, спите, босоногие медвежата... Вам тоже мать унтов не сошьет...
Мальчик скрывается за плетнем. Появляется Старик.
В руках у него – весло и котомка. Мальчик, выглянув из-за плетня, хватается за весло.
Дай!
Старик. Богатырем будешь – сразу за весло схватился! (К Аулэ.) Что за мальчик?
Аулэ (быстро). Племянник, соседский. (Весело, Старику.) А я жду, жду. Лепешек напекла… (Протягивает Старику миску с лепешками.)
Старик (вынимает из котомки подарки). И я – не с пустыми руками. Вот – эликсир. Всегда молодой будешь. Еще мясо...
Аулэ (радостно).
Греет солнце землю,
Растет на земле трава,
В доме много мяса,
Готовлю пищу я...
Я всегда была веселая, а теперь... Трудно одной. Так радости мало...
Старик. Что тебя больше всего радует в мире этом, скажи, Аулэ, не таясь?
Аулэ (искренне). Богатство!
Старик. Это хорошо, что так прямо говоришь. А по мне – ничего нет в мире краше молодости. (Подходит близко к Аулэ). Я из Син-Сина пришел, из Никанского государства... (Постает новые подарки). Вот бусы. Хороши ли? Вот котиковый мех па кухлянку...
Аулэ радостно хлопает в ладоши.
Аулэ (кокетливо). Ты вовсе не так стар, как сам думаешь. (Уносит подарки в дом. Идет, склонна голову набок).
Старик. Ай – хороша. Жаль – лукава... (Идет вслед за Аулэ).
Из-за плетня выходит Мальчик.
Мальчик (напевает).
Барашек, барашек –
Меховые ножки...
Вот вырасту, сделаю настоящий лук, угриной кожей обошью. Как у моего отца. (Обиженно). Она сказала про меня – племянник. (Берет костяную пластинку «кунгах-кей», наигрывает и напевает).
Спите, спите, медвежата!
Скоро станете большими.
Шубка сделается шире
И пушиста, и богата…
А на дне,
А в воде
Ходит угорь неодет.
Угорь, угорь, выплывай,
Из норы вылезай...
(Играет на пластинке).
Жу-жу-жу!
Кто там жужжит?
Кто над пихтами кружит?
Жук, жук –
Раздвижные крылышки...
На авансцене – две Соседки.
Первая Соседка. Гостя приручила, а мальчишку – за порог!
Вторая Соседка. Ай-ай-ай!
Мальчик (напевает).
Стук, стук, стук,
Кто там стучит?
В землю рожками стучит!
Барашек, барашек –
Меховые ножки...
Ведущий (на авансцене). Всего-то пластинка костяная, а играет...
Словно ветер морской,
Словно пташка с зарей,
Словно суслик свистит...
В доме за окнами воркующий смех Аулэ и хихиканье Гостя.
Голос Аулэ. А еще говорят – за морем соболь есть. На него глядишь – глаза слезой идут...
Голос Гостя. Будет, будет у тебя шубка из соболя.
Нарастающий шум крыльев в небе. Перед домом опускается стая черных лебедей с белыми хохолками. Они окружают Мальчика. Новый всплеск крыльев, клекот, стая взмывает вверх. Короткое затемнение, и там, где только что был Мальчик, остается лишь пластинки «кунгах-кей». На шум выглядывает в окно Аулэ.
Аулэ. Акимка!
В небе шум крыльев и клекот. Аулэ, встревоженная
выбегает во двор.
Акимка! Что за мальчишка! Прогоняешь – не уходит, зовешь – нет его! (В небе шум крыльев. Аулэ глядит вверх). Черное облако с белым венцом! (Испуганно). Акимка-а! (В отчаянии). Акимка-а!
Из дома выходит Старик. Хмуро глядит на Аулэ.
Старик. Хороша, но лукава...
Затемнение
КАРТИНА ВТОРАЯ
Там же. Аулэ, закрыв лицо руками, сидит на земле.
Вокруг нее жители деревни.
Аулэ (причитает). Акимка, сынок! Вернись! Шапочку сошью тебе из беличьих шкурок! (Слышно, как над головой Аулэ кукует одинокая кукушка.) Что, птица, сказать мне хочешь? Что одна я осталась? О моя земля! О река! О роща! Почему? За что все это мне, еще не умершей?
К Аулэ приближается Шаман с бубном. Лицо его пестро раскрашено.
Шаман бьет в бубен и кружится.
Шаман (Аулэ). Как пропал твой сын?
Аулэ (плача). Не знаю... Налетело черное облако с белым венцом – и не стало сыночка...
Люди вяжут жгут из травы, разводят огонь. Шаман кружится все быстрее.
Шаман. Ответь, Агды, великий гром! Агды! (Люди единым вздохом вторят Шаману: «Аг-ды...»).
Тот, кто не был и был,
Тот, кто черен и бел,
Тот, кто жив и не жив –
Появись и скажи!
Прямо с ветвей кедра на землю спрыгивает большая черная Рысь. Все разбегаются... Аулэ остается одна. Рысь превращается в Человека в белых одеждах.
Человек-Рысь (К Аулэ). Это ты звала меня? Я пришел!
Аулэ молчит.
Или пропал дар речи от страха?
Аулэ (раскачиваясь из стороны в сторону). Ай-ай-ай! Налетело черное облако с белым венцом, и не стало сыночка! Он все пел: «Жук, жук – раздвижные крылышки...».
Человек-Рысь. У тебя что, пропал разум?
Аулэ (бормочет). Гостя пригрела, а сына проглядела...
Человек-Рысь. Сына проглядела? Вот оно что. (Голос его становится участливым.) Посмотри на меня. Я тоже человек, только рубашка другая. Что за песню ты поешь? Я где-то слышал такую. А где – не помню.
Аулэ (встрепенувшись). Слышал? Эту песню пел мой сын. (Горестно.) Можешь ли ты понять горе матери, потерявшей сына?
Человек-Рысь. Могу ли я понять? (Задумчиво). Жук, жук – раздвижные крылышки?.. Было нас двенадцать сыновей. Старшего звали... Но это не важно. (Задумавшись). Да... Вспомнил! Иди на восток. Там заповедная роща. Песню эту пели Умные Деревья. Спроси их о своем сыне.
Аулэ вскакивает с места.
Постой! Дорогу к ним стережет Химу-Амба, Тигрица. Она еще только из дому выходит, на охоту собирается, а уж за девятью сопками звери в норах просыпаются, с детками прощаются... Увидит человека – и нет его!
Аулэ. Все равно – пойду. На гольцы солонцы – пойду! На трясины – пойду! Ойа-ха! Совсем худо!
Человек-Рысь. Есть поверье: кто никогда Амбу не видел, счастливым будет, а ты сама туда идешь. Я один раз увидел Амбу. И вот стал таким, как я есть. (Воровато оглянувшись). Я унес тигренка Амбы. Просто так унес, из охотничьего удальства. Хозяин Леса наказал меня... Теперь я оборотень, исчадье природы, ее пасынок во веки веков! Все боятся меня! И тебя будут бояться! (Снова превращается а Рысь, потом в Собаку, в Крысу и... исчезает).
Аулэ выплетает из косы красную тесьму, сбрасывает кольца, серьги. Некоторое время вертит на пальце простое волосяное колечко…
На авансцене – две Соседки.
Первая Соседка. Одно колечко мужнино оставила, Ил волоса собачьего, с крапивою...
Вторая Соседка. Так ей, поделом...
На горизонте заходит большое красное солнце.
Аулэ. Прощай, Катым-солнышко. Посвети мне на дорожку. (Смотрит на солнце, потом кладет в мешочек у пояса горсть амурской земли и медленно уходит).
Первая Соседка (вслед Аулэ). Бывало, с мужем за семгой... А нынче одна, по селам...
Вторая Соседка. Поделом ей, поделом!..
Затемнение
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Ведущий (на авансцене). Аулэ юколу сухую взяла, сохачьего мяса. В мешочек амурской земли положила, пошла сына искать. Шла сначала на Уссури, потом на Хоо, на Анюй… Потом через горы. В тех горах каменные поляны...
Появляется Аулэ.
Вот и Аулэ. Мох весь искурила, рыбу всю приела... Едва жива…
Аулэ (горестно). Мой сын... Он не поет мне больше своих песенок... Может быть, он плачет... (Причитает). Холодная роса, жесткая трава... как-то вы сыночку моему?
Ведущий (с иронией). Что ж ты причитаешь?! Ликуй, красавица! Вот он – твой час. Ты свободна! Опять незамужняя, юница!
Аулэ. Погадай мне! (Протягивает ему ладонь).
Ведущий (глядит на ладонь Аулэ, потом быстро опускает ее). Нет, не буду. У тебя нет линии жизни!
Аулэ. Что это значит?! Что я скоро умру?
Ведущий. Нет, это значит, что ты предала свое будущее. (Уходя). Да помогут тебе духи предков...
Открывается занавес.
Каменная поляна, в стороне – заросли бамбука. Камни поворачиваются, глядят вслед Аулэ.
Камни (хрипло). Чего тебе надо здесь? Пропадешь! (Раскалываются на части).
Аулэ (кладет на камни кусок вяленой рыбы). Возьмите. Это духу гор и лесов...
Среди камней мелькает тень. Это Тигрица Химу-Амба.
Тигрица (выскакивает наперерез Аулэ). Эн-гар-р!
Аулэ (устало). Ты – Тигрица Химу-Амба? Здравствуй, владычица! Пропусти меня. Я ищу своего сына. Слыхала ты о горести моей? (Плачет). Налетело черное облако с белым венцом, и не стало сыночка... (Плачет).
Тигрица. Вот ты кто! Слыхала! Слыхала! Но о чем же ты плачешь? Ты хотела быть свободной! (Смеется). Нелегко растить непослушного мальчишку! От этих забот трескается кожа! Появляются морщины! А теперь ты будешь всегда молодой! Ах как хорошо! (Резко). Ты нарушила материнский долг! Ты преступила законы земли! (Угрожающе поднимает лапу со страшными когтями).
Аулэ (протягивает к ней руки). Химу-Амба! Пойми меня! Мне не жалко жизни! Скажи только, так ли велика вина женщины, если она хочет оставаться молодой? Так ли велика ее вина, если она хочет быть красивой! Есть же в мире право женщины! Не только долг перед детьми своими. А и перед богами, сделавшими женщину прекрасной, достойной любви! Скажи, есть у меня право на любовь? (Резко). Ведь я не крольчиха, приносящая потомство!
Тигрица не отвечает.
Я хочу быть счастливой, любимой. Мы же смертные люди! (В зал). Женщины! Жены! Подруги мои! Вы-то меня понимаете? Молчат... Не понимают... (Более робко). Муж с охоты не вернулся, а я села в лодку-оморочку и на Амур поехала рыбачить...
Из зарослей бамбука выходят два белых Тигренка.
Тигрята. Мя-у! (Повизгивая, бросаются к Тигрице).
Аулэ. Живу одна, как горох у дороги: кто пройдет, тот щипнет... И какой конь не станет есть овса, когда он голоден? (Неуверенно). Пока я молода, я буду любить! А вниманием моего маленького сына я не обижу... Не хуже любой матери...
Первый Тигренок (завладевая хвостом Тигрицы). Отдай! Я старше!
Второй Тигренок. Уйди! А то плакать буду! У-у-у!
Первый Тигренок. Тогда я буду смеяться! Гэ-гэ!
В стороне слышится вой Лисицы.
Тигрица. Лисица! Прячется в тростниках... Через час придет, чтобы унести свою долю! (Нехотя, Аулэ). Э, хитришь, зеркала друг с другом сводишь! А хлеб, что не от души дан, в горло нейдет. Я не знаю, где кончается долг женщины-матери, а начинается долг женщины-возлюбленной. И никто этого не знает. Одно я знаю твердо: когда женщина изменяет своему долгу, она творит страшный грех и как возлюбленная и как мать... (Строго, Тигренку). Перестань смеяться, Уйгэ! Князьям не пристало попусту хихикать! Вон бамбуковое колено – поиграй! (К Аулэ). Какое мне дело до твоих бед? Прекрасные Белые Тигры – вот моя семья! Белые тигры – владыки гор и лесов!
Тигренок Уйгэ (упрямо.) Тогда я буду прыгать!
Начинает прыгать – вверх-вниз, вверх-вниз.
Тигрица (ложится на землю, ворчливо). Ах ты лягушонок пучеглазый! Ну, так и быть – попрыгай! (Ласково проводит грозной лапой по голове сына).
Второй Тигренок тоже начинает прыгать.
Второй Тигренок (пытаясь прыгнуть выше брата). Выше твоей ноги! Выше твоей спины!
Тихо выходит Ведущий.
Ведущий. Давно-давно, когда большие и маленькие острова Охотского моря были большими и маленькими горами, жили в наших краях Белые Тигры. Большой Белый Тигр был вождем древнейшего государства...
Аулэ (глядя на резвящихся Тигрят). Беда с этими малышами. (Вздохнув). Ты счастливая! Я завидую тебе...
Долгая пауза. Тигрица задумалась.
Тигрица. У меня тоже унесли сына... Один человек... Но мне не пришлось ему мстить. Ему отомстил разгневанный Хозяин Леса. Уйгэ... Он так напоминает мне моего первенца! Но тебе незачем знать об этом!
Появляется Куница. Она вертит черным носиком в разные стороны.
Сегодня Куница Лисицу опередила...
Тигренок Уйгэ (в сторону Аулэ). А почему мы ее еще не съели?
Тигрица (отходя, к Аулэ). Иди! Там твоя заповедная роща. Всего десять шагов. Твое счастье, что ты встретилась с матерью, которая знает, что значит терять сыновей. Я не стану тебя утешать – ты сама выбрала свою долю. (Медленно идет прочь).
Лисица (выглядывая из-за камней). Что же это? Проклятье! (Сердито плюет и исчезает).
Куница (выглядывая с другой стороны). Проклятье! (Разочарованно свистнув, скрывается).
Затемнение
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Аулэ в окружении деревьев. Здесь и Сосна, и Кедр, и другие деревья. Среди них – Старый Клен. Аулэ, притягивая к себе ветку Кедра, прислушивается.
Кедр (тихо).
Не тронь мою ветку,
Не рви мою шишку,
Я песенку эту
Не слышал, не слышал.
Тишина. Только ветер проносится в вершинах деревьев, повторяя их голоса:
— Не слышал...
— Не слышал... (Постепенно затихая).
— Не слышал…
(Испуганно). Орешек мой лущеный
Катится, катится...
Аулэ. Вот и все: деревья мне ничего не сказали, Опять я одна, несчастная!
Аулэ нечаянно задевает сухую ветку Старого Клена,
на Клене – седыми прядями мох.
Бедный Клен, он засох Его можно уже ни о чем не спрашивать.
Клен (неожиданно, скрипучим голосом). О чем ты собираешься не спрашивать меня?
Аулэ (встрепенувшись). Живой! Я не знала, что ты еще жив!
Клен. Силы покидают меня... Но я умираю спокойно... Вот мои дети! Целая роща! Видишь? Та молодая стрелочка? Это моя дочь! Она тянется кверху и скоро перерастет всех. А это молодое дерево поднялось кверху потому, что я отдал ему свои соки! Дети! Страшно было бы умереть одиноким, никого не оставив после себя...
Аулэ (рыдая). Не говори так! Ты задел нечаянно самое больное! Совсем одинокой умру я!
Клен. Объясни... Подойди... Поближе... Я плохо слышу...
Аулэ (обняв Клен). Я потеряла сына. Осталась только его песенка. (Напевает песенку).
Клен (тихо). Я слышал эту песенку. Ее пели рыбы...
Аулэ. Но рыбы всегда молчат!
Клен. Они говорят... Иди на берег, где тихие воды. Там гаснет голос и исчезает память. Всего десять шагов... Иди. Прощай. Мне тяжело... (Поникает ветвями и замирает).
Аулэ (покорно). Спасибо тебе, бедный Клен. (Вздохнув). Говорящие рыбы! Какие еще суждены мне дороги, мои сынок?
Затемнение
КАРТИНА ПЯТАЯ
Покрытый сон-травой, полузатопленный берег. Темнеет. Над водой идут синие болотные огоньки. На берегу Аулэ.
Аулэ (глядя в воду). Камень звучащий. Камень зовущий. Камень со дна! У рыб спроси, не видели ли они моего сына?
Где-то сынок эту ночь ночевал?
Может, в степи, где седая трава,
Может, в тайге, где сырая сосна?
Тебе постель – ковыль-пырей, в изголовьице – корешки, одеяльце – темная ночь...
К берегу приближается лодка с желтыми парусами из рыбьей кожи. В ней – человек с одной рукой и с одной ногой. Это Боко – болотный человек. Боко выходит на берег.
Ты кто? Откуда?
Боко (подтаскивая лодку). Я живу там, где солнце, месяц и звезды вверх глядят, а деревья вниз головой стоят. А ты что тут делаешь?
Аулэ. Я хочу увидеть рыб. Я сына ищу.
Боко. А! Ты – та самая женщина, которая ищет сына! Мне говорили: «К берегу идет женщина, которая ищет сына». Так вот ты какая! (С интересом разглядывает ее заплаканное лицо, рваную одежду). Ну что ж? Я помогу тебе. Только решишься ли ты?
Аулэ. Мне все равно! Сына найду – сердце болеть перестанет. Пропаду – сердце болеть, перестанет.
Боко. Тогда слушай. Кто понюхает сон-траву, тот словно погрузится в сон и будет спать, спать... И сон этот не кончится, пока два мальчика ему не помогут. Два одетых в рубашонки маленьких мальчика...
Аулэ (быстро срывает пучок травы). Я готова!
Затемнение
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Дно озера. Тишина. Ходят рыбы. Появляется Аулэ в сопровождении Боко.
В руках Аулэ корзинка для угрей.
Аулэ. Рыбы! Рыбы! Рыбы-воины, крабы да раки! Не видели ли вы моего сыночка? Не слыхали ли его песенки? (Пауза. Молчание). Вернись, Акимка, сынок! Сделаю тебе перинку из кукушкиных перьев...
Рыбы молча проплывают прямо под ее руками.
Боко. Да... Дело не так-то просто. Не хотят они с тобою говорить. Остается только Хозяина спросить, Тро-Мифа.
Аулэ. Как мне найти его?
Боко. Его нельзя найти. Увидеть его можно – только если он сам этого захочет. (Показывает на проплывающих мимо рыб). Вон таймень, а вот осетр плывет.
В глубине – два маленьких голых Мальчика... Аулэ протягивает к ним руки. Но они тут же исчезают. Появляется Слепая царевна. В руках ее мотыга.
Слепая царевна (К Аулэ).
Тужи, не тужи – не поможет,
Старуха с мотыгой – я тоже.
Грустно нам без детей.
(Подмигивая – открывает один «слепой» глаз).
Аулэ. Старуха! Мне всего двадцать пять. (К Боко). Кто это?
Боко. Слепая царевна. Она тут уже целую вечность. Забыл только, за что. (К Аулэ). Знаешь, идешь ты неведомо куда, вчерашний день искать. Лучше воротиться. А то я устал тебя водить. (Увидел зажатую корягой щуку). Попалась ворона в сеть, послушаем, что станет петь.
Аулэ. Но я не могу воротиться!
Боко. Тогда иди одна. Жди своего Тро-Мифа. Невесту провожают до дому, сестру до церкви. А ты мне не невеста и не сестра.
Аулэ. Постой!
Но Боко укладывается, кладет руку под голову и тут же превращается в живую корягу. Аулэ подходит к щуке и освобождает ее.
Неожиданно прямо над головой Аулэ раздается голос.
Голос. Кто посмел освободить виновного?
Из глубины высвечивается дом, весь в ракушках. Нары, очаг, стены, столбы – все в рыбьей чешуе. За окном ходят зеленые волны. На пороге сидит старый, с длинной трубкой, Тро-Миф. Он раскуривает серебристый мох.
Тро-Миф (разглядывая Аулэ, удивленно). Ойа-ха!
Аулэ. Лосиным мясом тебе кланяюсь, пищей простых людей тебе кланяюсь...
Тро-Миф. Ты кто?
Аулэ. Я – Аулэ, нивхского народа.
Тро-Миф. Я тебя никогда не видел. И имени твоего не слышал. (Поет).
Всегда темно
Морское дно,
И от людей удалено,
В глубины вод погружено,
У ног земли лежит оно...
Ну-ка, посвисти, нагони ветер!
Аулэ. Я не умею нагонять ветер. Я мать, я ищу сына...
Тро-Миф (недоуменно). Мать? Я не знаю, что такое мать!
Аулэ. Не знаешь матери? (Жалея его). А кто расчесывал твои волосы, когда ты был маленький?
Тро-Миф (вынимает трубку изо рта). Никто.
Аулэ. Кто вытирал твои слезы, когда ты плакал?
Тро-Миф. Никто не вытирал...
Аулэ. И колыбельных песен никто не пел? (Напевает, покачивая воображаемую колыбель).
Чуля-люля, сыночек мой,
Чуля-люля, голубочек мой,
Чуля-люля, клеверочек мой...
Тро-Миф (снова сосет трубку). Колыбельная песня? Я помню колыбельную песню! Кто-то пел мне колыбельную песню! (Пытается повторить песню. Лицо его освещается подобием улыбки).
Аулэ. Значит, у тебя была мать!
Тро-Миф. У меня была мать? Где же она?
Аулэ. Она, наверное, ищет тебя, как я своего сыночка!
Тро-Миф. У меня была мать! Ха-ха-ха! У меня была мать! (Поет сначала тихо, потом все громче, раскачиваясь из стороны в сторону).
Ойа-ха, морская дева,
Та, которая владеет
Всеми тайнами морей!
Я, волнами просоленный,
Пеной вскормлен и вспеленут,
Знать не знаю матерей!
По мере его пения волны идут все быстрее.
Появляется Серебряная Танцовщица, танцует перед Тро-Мифом.
Тро-Миф. (К Аулэ). Ты не можешь нагнать ветер. Тогда ты останешься здесь и будешь петь мне колыбельные песни. Пой же!
Аулэ (начинает петь).
Темной ночью спит синица,
Сойка тоже не поет.
Спи, все доброе ложится,
Все недоброе встает.
Тро-Миф неподвижен, он словно заснул.
Боко (просыпаясь, замечает Аулэ). Ого! Это ты? Ты еще здесь? Ты поешь для Хозяина?
Аулэ, не отвечая, продолжает петь. Входит Ведущий.
Ведущий. Вот уж Луна желтым шаром на край неба выкатилась, по заливу ковер светлый раскинула, на гору отблеск бросила. А когда взошла Луна, снова пришли Мальчики...
Становится темнее. Сквозь синюю темноту протягивается серебряная нить. Появляются два голых Мальчика.
Аулэ (размягченно). Все-таки пришли? (Ласково). Совсем голые. Заигрались. Одежки потеряли. Посидите возле. Вот лаха-пукани. (Протягивает им рыбий пузырь).
Мальчики бью; по нему и смеются.
Боко (свистнув). Теперь тебе со дна не уйти. Как говорится: то коромысло за руку схватит, то бадейка к ноге пристанет. Зря ты связываешься с. ними. Они изведут тебя, замучают.
Аулэ. Дети – это радость! (Мальчикам). Вот одежки бы вам. (Глядит вокруг). Одна рыбья чешуя. Это все равно, что рубашки из песка шить.
Мальчики (торопят Аулэ), Одень! Одень! Сшей рубашки из песка!
Боко. Злые озорники! Они станут твоим проклятьем!
Аулэ. Они дети!
Боко. Тогда одень их! А сына своего ты найдешь, когда плетень зазеленеет, камень над водой всплывет, а перышко ко дну пойдет... (Медленно ковыляет прочь).
Тро-Миф, приоткрыв глаза, незаметно наблюдает за Аулэ. Аулэ плачет. И тут происходит чудо: слезы Аулэ, сплетаясь с лунными нитями, превращают рыбью чешую в пряжу. Аулэ шьет из рыбьей чешуи рубашки, штанишки, пытается примерить одежду Мальчикам, но те не даются, отбегают в сторону.
Тро-Миф (роняет трубку на колени). Я вспомнил мать! (К Аулэ). Расскажи мне про своего сына, женщина из земли нивхов!
Аулэ (тихо). Он пропал. Налетело черное облако с белым венцом... Отпусти меня! Я на все гитова – из тальника веревки вить, из крапивы сетки делать. А ветер – не могу!
Появляется Слепая царевна. Она бредет, тыча своей мотыгой.
Слепая царевна.
Как не тужить да не охать,
Слезы бегут ручьем,
Без сына так плохо,
Плохо...
Плохо…
(Приоткрывает второй «слепой» глаз).
Тро-Миф. Каменным было бы мое сердце, если бы оно слезами не облилось. Теперь я готов отпустить тебя. Иди. А Мальчики эти? (Делает последнюю попытку удержать Аулэ). Без тебя они погибнут.
Аулэ (опустив голову, понуро). Если так – я остаюсь! (Отступает в глубину).
Слепая царевна. Иди... Я останусь здесь, с ними. За тебя... (Подходит к Мальчикам).
Тро-Миф (достает большой ключ, открывает им сундук). Вот серебро – браслеты, вот глиняная посуда. Иди к Матери-Земле, поцелуй ее колени. Это не вся дорога, это только часть дороги. Еще возьми! (Протягивает Аулэ флакон). Жгучая вода, Матери-Земле в подарок.
Аулэ быстро накидывает на Мальчиков одежду. Тотчас же все исчезает. Снова берег озера, поросший ракушечником. В небе – высокая радуга. От берега удаляется лодка с желтыми парусами из рыбьей кожи. Аулэ – на берегу. Она выжимает косу, платье.
Аулэ (с удивлением оглядывается). А где же Мальчики? Тро-Миф?
Боко (уплывая в лодке). Сон принес, сон и обратно унес...
Затемнение
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
На авансцене в луче света Аулэ. От усталости она едва идет.
Неожиданно Аулэ садится на землю.
Аулэ. Не могу больше! Не могу! Я просто женщина, живая женщина! (Разглядывает себя). Какая я была и какая стала! Прости меня, мой сынок! Я не могу больше искать! Есть же предел! Тысячи женщин теряют детей! Я найду нового мужа! И рожу новое дитя! Кто меня осудит?! Я оплатила все свои долги! (С облегчением). Вот и все! У меня больше нет сына!
Тишина. Слышится только пение лесной пичужки. Аулэ прислушивается к песенке. Пичужка поет все громче... Постепенно песенка ее все больше напоминает другую… Аулэ начинает плакать…
Нет! Не суждено! Отныне вся моя жизнь – искать! Искать моего сына! (Долго плачет. Потом тяжело поднимается и снова идет дальше).
Затемнение
Владения Матери-Земли Мать-Земля – большая, в черной дохе, вся в цветах и травах. Она поит молоком Змею. Аулэ, босая, растрепанная,
робко приближается к Матери-Земле.
Аулэ (едва слышно). О всемогущая и всеведущая Мать-Земля! Позволь обратиться к тебе.
Мать-Земля не отвечает.
Вот тебе, Мать-Земля, унты, бисером шитые, коробки из бересты, посуда крашеная из глины, а вот – жгучая вода! (Кладет перед ней подарки, ставит флакон жгучей воды. Мать-Земля не отвечает. И снова начинает Аулэ). О Мать-Земля! Я с великим горем к тебе! Проглядела я – сыночек у меня исчез... (Бормочет).
Ай-ай, деточка,
В лесу потерянный,
Ни ему рубашечки,
Ни ему пеленочки...
Расти, расти, липонька,
С густыми листьями,
Дай ему рубашечку.
Дай ему пеленочку...
(Падает замертво).
Мать-Земля (слугам-Змеям). Плесните на нее молоком!
Змеи плещут на Аулэ молоком. Аулэ приходит в себя.
Подойди!
Аулэ делает несколько шагов.
А теперь – садись пряди! У нас девушки умеют лодку гнать, но не умеют лен прясть. Ты, я слышала, умеешь прясть даже из рыбьей чешуи? Спряди и мне что-нибудь. Из солнечной пряжи. (Змее). Пей!
Аулэ. Я не смогу больше прясть. На это мне не хватит моих слез. Я уже выплакала все свои слезы...
Мать-Земля подносит ко рту флакон с водой и делает глоток,
Мать-3емля. Не умеешь прясть? Слезы выплакала? Кто с той стороны приходит, всегда прясть умеет.
Девушки той стороны –
Белые, как барашки.
Лен прядут – шелковые нити.
Девушки этой стороны –
Черные, как уголья.
Лен не прядут –
Одни путы вяжут...
(Выпив воды, Мать-Земля развеселилась).
Ну-ка, улыбнись!
Аулэ. Не умею. Не могу.
Мать-Земля. Ну-ка, как я! (Громко смеется).
От ее смеха все вокруг покрывается цветами, даже дары Аулэ – коробки, горшки...
Аулэ (тщетно пытается улыбнуться). Нет, не могу.
Мать-Земля. Плохо! Печальный человек – большой грешник! Он должен в горы уйти.
Аулэ. Я не могу уйти. Я сына ищу...
Мать-Земля. Зачем искать? Так и живи, без сына.
Аулэ. Без сына мне нет жизни.
Мать-Земля (спокойно). Тогда умри. Я убью тебя.
Со всех сторон сходятся рогатые звероподобные существа. Они издают воинственный клич: «Га-та! Га-ата! О-о-о!» Мать-Земля внимательно глядит на Аулэ.
Аулэ. Убей. Пропаду – сердце болеть перестанет.
Мать-Земля взмахивает рукой. Тотчас же наваждение исчезает. Пауза.
Над головой Матери-Земли всходит солнце.
Мать-Земля (вкрадчиво). Я очень богата. Во мне есть земное масло – нефть и горючий камень – уголь...
Слышно, как кричит сыч: «Тю-вийт, тю-вийт».
А гориста я оттого, что Бог по мне, незастывшей, прошелся.
Подходит Зубр, ложится на живот.
3убр. А какой был Бог?
Мать-Земля. Не перебивай. Кто перебивает, тот много теряет. Он на льва морского похож. Все ягоду-рябину ел и брагу из сладкой травы пил. (К Аулэ). Однажды спустилась женщина-грибница в недра мои и увидела богатства, задрожала: «Теперь я буду всегда красива!». И сердце свое утеряла. Грудь ее впала, оттого что в груди стало пусто, Глаза стали как сухая малина. Зато разбогатела... Показать? Одарить? Я добрая! Я могу!
Издалека появляется Старик. Он медленно приближается к Аулэ.
Старик. Я из Сип-Сипа пришел. Из Никанского государства. Ты молодая, красивая... Иди сюда – у тебя еще будут дети. Главное – это богатство. Богатство – хорошо... Тебе ли отказываться от подарков?
Аулэ (испуганно хватаясь за сердце). Нет, нет! Мое богатство – это мой сын!
Старик исчезает.
Мать-Земля. А для Бога туман – богатство. (Неожиданно ласково, Зубру). К ольшанику иди – там не так жарко (Вздохнув, к Аулэ). Слишком велика твоя вина, чтоб я простила тебя. Как у нас говорят: «Старший брат велит убить, средний – прочь отогнать, а младший говорит: «Не паша ли кукушка с чужой стороны? Не наша ли сестрица из-за моря?». (Сердито). Ежели кукушка – в лес лети, ежели сестрица – садись пряди. Семь больших лун пройдет, снег затвердеет в горах. Ты будешь прясть, прясть. Потом...
Аулэ (отчаянно). Мать-Земля! Я не могу прясть! Я не могу смеяться! Сердце мое – как камень! Посмотри на меня! Ноги мои в крови, глаза как сухая малина... Неужели ты окажешься более жестокой, чем Тро-Миф? Чем страшная Тигрица Химу-Амба? Тро-Миф никогда не видел своей матери, он не знает, что такое мать. Тигрица Химу-Амба ненавидит людей, она мстит им за своего первенца. Но даже они помогли мне. (Змее). Почему молчишь, сестричка? Почему не плачешь? Почему не разжалобишь Землю Матерь? Я прошла семь гор, девять рек! О Мать-Земля! Неужели ты не слышишь, как плачет мое сердце?
За горой далекой,
Под голубым небом,
По траве высокой
Идет Аулэ...
Мать-Земля медленно и тяжело опускает голову. И тотчас цветы закрылись, краски поблекли. Послышались голоса перелетных птиц.
Появляется Ведущий.
Ведущий. И сразу вместо лета осень опустилась на землю. Ветер подул ледяной. Вон он уже в белом бежит, снег гонит...
Кружатся желтые листья, появляется, весь в белом, Ветер.
Мать-Земля (Ветру). Откуда ты?
Ветер (вытягивает белую руку). С севера, где Элькей, гвоздь-звезда. (Бежит дальше).
Мать-Земля (устало). Ветер. Мы с ним родичами были. Один огонь имели. Еще вода с нами была... (К Аулэ). Слушай внимательно! Вы все мои дети – и ты, и этот Зубр, и эти Змеи. Ты дочь моя, и я жалею тебя. Но помочь тебе даже мне непросто. Твоего сына нет среди мертвых. Но его нет и среди живых. У Черных Птиц твой сын... Он все песенки пел, вот и попал к Птицам. Осень – пора перелетных птиц. Свари зелье из девяти трав, собранных в полнолуние, пей его по девять ложек три дня подряд – и будешь понимать язык Птиц... А сейчас иди домой. Там и жди. Но смотри не обмани меня. Помни: богатство – туман, подул – и нет его. Это все, чем я в силах помочь тебе.
Мать-Земля, глубоко вздохнув, опускается вниз. Навстречу ей поднимаются лес, трава. Слышны резкие голоса перелетных птиц. Над головой Аулэ то высоко,
то низко пролетают птичьи стаи. Летит Птица Перепел.
Аулэ. Клохту-ун! Клохту-ун! Не видел ли ты среди Птиц моего сына?
Перепел (замедлив полет). Кто эта женщина, понимающая язык Птиц?
Второй Перепел. Она ищет сына! (К Аулэ). Хохорр! Хохорр! Не знаем! Нет, мы не знаем! (Пролетают).
Летит Птица Глухарь.
Аулэ. Косач! Косач! Не знаешь ли ты моего сына? Вестей о нем не слышал ли?
Глухарь (пролетая). Гиленг! Гиленг! Не знаю! Вестей про твоего сына не слышал!
Аулэ (летящим в небе Ласточкам). Касатки-красотки, глаза ясные, лица прекрасные! Там – за морями, за горами – не видели ли вы моего сына?
Ласточки. Мы там не бывали, наши отцы туда не залетали... Вон ястреб стремительный летит – спроси его!
Ведущий.
Сизая орлица на кусту сидит...
Во когтях она держит черна ворона.
Она бить его не бьет –
Только спрашивает...
Ястреб. Конгэр! Конгэр! Не знаю! Гуся спроси! (Пролетает),
Почти над самой землей летит Гусь.
Гусь. Каланлах! Каланлах! Не знаю! Я низко летаю! (Пролетает).
Летят Чайки.
Аулэ. Чайки! Чайки! Чайки-соседки!
Чайки с криком пролетают над Аулэ, не услышав ее. Летит Черный Ворон.
Ворон (опускаясь на одно крыло). Ты – женщина, знающая язык птиц? И спрашивающая про сына? Сейчас ты узнаешь, карр! От позади летящих – узнаешь, карр!.. (Пролетает).
Над головой Аулэ – клекот и шум крыльев. Летят Лебеди.
Аулэ. Лебеди! Про сына моего вестей не знаете?
Слезы мешают ей говорить. Лебеди летят мимо, не отвечая Аулэ.
Лебеди! Не видали ли вы моего сына? Лебеди, не молчите! Жизнь покидает меня.
Неожиданно вся лебединая стая спускается на землю перед Аулэ.
Лебеди молча окружают ее.
Лебеди, не молчите! Сердце материнское пощадите!
Первый Лебедь (хлопая крыльями). Хун! Хун! Хун! У твоего сына ноги перепончатыми утиными лапками стали! Нос утиным клювом стал! Твой сын сказал: «Ту юколу из рыбьего брюшка, что мне пожалела, пусть сама ест!».
Второй Лебедь. Твой сын сказал: «Ту юколу, порезанную кусочками, что мне пожалела, пусть сама ест... Если мамочку мою встретишь, скажи ей так...» – твой сын сказал.
Аулэ (испуганно). Он не мог! (Кричит). Скажите ему, чтобы вернулся он! Скажите – я ищу его! Я полземли обошла!
Первый Лебедь. Как же вернется он, когда ножонки его перепончатыми утиными лапками стали? А нос утиным клювом стал? Хун-хун-хун! Ты не узнаешь его!
Аулэ (рыдая). Узнаю! Учую! Полевая мышь и за десять верст воду чует. Как же мне не узнать его?
Лебеди, не отвечая, расправляют крылья и медленно взлетают кверху.
Первый Лебедь (улетая). Возьми эти два пера, свяжи их вместе... (К ногам Аулэ падают два пера).
Аулэ (поднимает перья). Что же дальше, Лебеди?
Лебеди с шумом улетают. Аулэ разглядывает перья.
Перо белое... Перо черное... Перо белое... Перо черное... (Связывает их вместе).
Затемнение. Неумолкающий шум крыльев и лебединый клекот.
Звучит песня Черных Лебедей.
Голос.
Белое перо... Черное перо...
Тот сегодня весел, другой – наоборот:
Горе у ворот.
Обойти бы краем
Горы и моря.
Белых бы – на радость –
Два пера подряд.
Но твоя дорога:
Каждый поворот –
Белое перо... Черное перо...
(Как эхо).
Белое перо... Черное перо...
(Еле слышно).
Обойди, не трогай,
Сами на порог –
Белое перо...
Черное перо...
ЭПИЛОГ
Аулэ перед своим домом. У порога – Мальчик с деревянным луком в руках. Мальчик плачет, потирая ушибленную коленку. Появляются две Соседки.
Первая Соседка (указывая на Аулэ). Это что за женщина? Седая вся?
Вторая Соседка. Нездешняя, видно…
Первая Соседка (приглядываясь). Да это же Аулэ! Тише!
Вторая Соседка (шепотом). Она... (Быстро скрывается).
Аулэ (увидев Мальчика). Акимка! Сын! Сыночек! Я узнала тебя! Узнала! (Счастливо смеется). По слезам! Вот оно – белое перо! (Бросается к Мальчику). Акимка!
Мальчик (удивленно оборачиваясь). Меня зовут Егда!
Аулэ (отпрянув). Это не мой сын! Меня обманули! Беда моя! Беда! Горе! Вот оно – черное перо!
Мальчик (словно повторяя чужие слова). Перо белое... Перо черное... Они сказали: «Если ты мать и сердце твое открыто для любви, ты и чужого сына полюбишь как своего. Одна весна, и еще полвесны... Тогда и жди. А пока твоя судьба – перо белое, перо черное...».
Аулэ (как эхо). Перо белое... Перо черное... (Горячо). Пусть так. Пусть так... Я дождусь! (Одновременно смеясь и плача, крепко прижимает к себе Мальчика).
Затемнение
[1] Юкола – сухая рыба.
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© И.М.Заграевская