ИННА ЗАГРАЕВСКАЯ
ОБМАНЩИКИ
Исторические импровизации в 2-х действиях
Пьеса написана в конце 1970-х годов.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Петрушечник
Царь Димитрий Иоаннович
Царица Марина Юрьевна
Царевна Ксения Годунова
Князь Василий Шуйский
Боярин Петр Басманов
Боярин Татищев
Князь Мстиславский
Дворянин Федор Тургенев
Пан Сандомирский
Пан Гонсевский
Боярин
Немец-аптекарь
Купец
Горожанин
Лампадница
Дьяк
Палач
Егерь
Шут
Гофмейстрина
Бояре, купцы, алебардники, стрельцы, фрейлины, поляки, немцы, музыканты и другие действующие лица.
ГОЛОС. Пусть наши соотечественники познакомятся с Борисом Годуновым, с Дмитрием Самозванцем, с Мариной Мнишек, с Вором Тушинским, а более всего пусть узнают Гермогена, Минина, Ляпунова, Пожарского, даже врагов наших – гетмана Жолкевского, пана Лисовского, пана Струся, Делагарди... Там увидят они в героев необыкновенных, и злодеев невероятных – и перестанут исключительно читать Вальтера Скотта, по крайней мере не променяют своего на чужое!
Из «Истории Государства Российского».
ГОЛОСА. – Скажи, бабка, к чему лошади снятся?
– Ко лжи, батюшка…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАРТИНА ПЕРВАЯ: «НОЧЬ»
Вверху на авансцене – большая лошадь-часы. Маятник часов – передние конские ноги. Под часами – Петрушечник с большой куклой – Петрушкой.
ПЕТРУШЕЧНИК (поет).
Понеже он был убогий чернец,
И возложил на ся царский венец.
Царство великое России возмутил
И диядиму царскую
На плещах своих носил.
Того в небытии не оставляем,
Мы же сему бывшему делу
Писание предлагаем
И вслед идущий род
Воспоминанием удивляем.
И так бывает…
(Переставляет стрелки часов назад. Часы начинают стучать как конские копыта).
Много обманщиков на Руси бывало… Россеяне доверчивы…
Ночь. Опочивальня царя Димитрия. Димитрий, усталый от свадебных празднеств, в креслах, в голубой одежде, без короны. В глубине – музыканты с флейтами и кларнетами. За шахматным столиком, освещенный свечой боярин Петр Басманов. Слышится стук конских копыт.
Где-то в темном углу копошится высокая нескладная Девка с высоким лбом.
ДЕВКА (бормочет). Служба тяжелая – муравьев накормить, грибам шляпки подать, каждой ягоде угодить… (Поет). Высокие старые ветлы...
(Медленно уходит).
ДИМИТРИЙ. Что это в России все себе под нос бормочут? Кто это?
БАСМАНОВ. Биты много, оттого и бормочут. Убогая… При доме – лампадницей.
ДИМИТРИЙ. Каждую ночь я разворачиваю карту, ищу, где бы я хотел жить, а нигде не нахожу себе места. Время сменяется пестрое, как персидский ковер, и нет ни одной минуты, чтобы с другою сходна. (Рассматривает карту) Говорят, шел поляк по роще и увидел ожола... Орла. Там и первый польский город, Гнёздно... (Басманову) Говорят, царь Борис хитро хотел меня лишить жизни, как жену и сына, но Господь спас меня.
БАСМАНОВ. Слава Всевышнему…
ДИМИТРИЙ. А польский воевода уважил просьбу мою, и поверив, что я действительно царевич, согласился проводить меня к Московской границе. (Глядит в карту) Вот – Ямок, Хохоленка… Колесные Горки... (Басманову) Слышишь, Колесные горки? Садись и кати! По кошачьим лапкам да заячьим ушкам… Голод...
(За окном – стук копыт, усиленный эхом).
Что это?
БАСМАНОВ. Лошади, Государь.
ДИМИТРИЙ. Знаю, что лошади. Звук отчего такой, спрашиваю?
БАСМАНОВ. Под окнами проходят. Эхо в камень отдает. (Продолжая прежде начатый разговор) Государь, я предупреждаю тебя, оттого что люблю тебя…
(За окном – Голоса).
ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Он переодевался в женские одежды...
ВТОРОЙ ГОЛОС (заглушая смех). Ха-ха-ха!
ПЕРВЫЙ ГОЛОС. А еще эта родинка на подбородке...
ДИМИТРИЙ (Басманову). Трудно изловить вольную птицу.
БАСМАНОВ. И птица попадает в ловко расставленные силки.
ДИМИТРИЙ. Тот не попадает в силки, кто сам умеет их расставлять.
(За окном – Голоса).
ПЕРВЫЙ ГОЛОС. …Один поворот – и кольцо продето. А там редко кто молчит.
ВТОРОЙ ГОЛОС. А ежели помалкивает?
ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Ну, тогда…
(Проходят)
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (громко). Это ты! Ты!
МУЖСКОЙ ГОЛОС (грубо). Я – беглец! Найди настоящего!
ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Стой! Стой!
(Слышен топот бегущих ног. В дверь вбегает Алебардник. На нем камзол красного сукна).
АЛЕБАРДНИК. Государь, какие-то люди возле царских покоев... Но поймать не удалось!
(Вбегает Капитан алебардников).
КАПИТАН АЛЕБАРДНИКОВ. Государь! Какие-то люди…
БОЯРИН ТАТИЩЕВ (входя). Все спокойно, Государь! Ошибка. Оказалось, пьяный гайдук князя Вышневецкого.
ДИМИТРИЙ. Ступайте...
(Алебардник и Татищев уходят).
БАСМАНОВ. Убить. Убить всех надо, кто воду мутит. Татищева и Шуйского в первую очередь. Надо усилить охрану, Государь. Пятьдесят алебардников – это мало!
ДИМИТРИЙ. Пятьдесят алебардников? Зачем? Мне и десяти хватит! Вели, чтобы остальные по домам шли. Я и Русь – вместе. От кого же меня охранять? Заговоры, измены… Я так крепко держу в руках Москву и государство, что без моей воли здесь ничего не может двинуться! Ну, хватит на сегодня!
БАСМАНОВ. Еще – Ксения…
ДИМИТРИЙ (быстро). Ксению – на Белоозеро, в Кириллов монастырь.
ПЕТРУШЕЧНИК (на авансцене, в луче света). Перво-наперво показал Расстрига свою доблесть на дочери царя Бориса Ксении, Оксиньи! Он как увидел ее! Мать, брата – всех умертвил, отца – в могилу свел, а дочку у себя велел оставить. Шесть месяцев она у него жила…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (поет, постепенно приближаясь).
Сидит Афросинья в высоком терему
За тридесять замками булатными.
Ай, буйны ветры не вихнут на ее,
Ай, жарко солнце не печет лицо…
(Вспыхивает яркий белый свет. Появляется царевна Ксения Годунова. Она в богатом боярском платье. Голова – не покрыта)
ДИМИТРИЙ (восхищенно). Царевна! (Разглядывает ее) Я не знал, что ты такая! (Нахмурившись) Простоволоса почему?
(Ксения молчит).
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (Поет, убыстряя темп).
Станом – статна,
Умом – свершна,
Лицо – белое, как белый свет,
Очи ясны, как у сокола,
Брови черны, как бы соболи…
ДИМИТРИЙ (Ксении). А, царевна?
КСЕНИЯ. Я не царевна боле.
ДИМИТРИЙ. Ах, не царевна? Говорил французский король, что главная черта русских – обольстительность. Ты меня обольщаешь, царевна, как цыганка, вовсе того не желая.
КСЕНИЯ. Я не царевна боле, как и ты, царь, – не царь!
ДИМИТРИЙ. Еще и смела! (Резко) Ниц пади! Я ведь – захочу и казню, захочу и помилую!
(Ксения молчит).
Ты понять должна, что для Руси другого спасения нет. Род твой вступил на Московский престол вопреки праву народному, закону и справедливости. Вы – Годуновы – лишай на теле России. Путь от Грозного – только к Димитрию.
КСЕНИЯ. Димитрий – мертв!
ДИМИТРИЙ. Мертв? Сама мать-царица признала меня. А если так, то… Именем Бога – жив Димитрий! Волею Бога – жив Димитрий!
КСЕНИЯ. Ты – дьявол! Ты убил отца, отравил мать, брата...
ДИМИТРИЙ (угрюмо). Отец твой умер сам. Он и отравил твою мать и брата.
КСЕНИЯ. Я не верю тебе!
ДИМИТРИЙ (дергая Ксению за руку). Молчи! Ты будешь моей рабой! (Неожиданно обнимает Ксению) Ты нужна мне! Ты будешь моей женой!
(На дверях опускаются ярко-красные, на сборках, жалюзи. В дверь входит Марина. На ней ярко-красный плащ с капюшоном. Марина – среднего роста, смуглолица. Она вносит большой короб и ставит его на пол).
МАРИНА. Мы хотим сделать маскарад в воскресенье. (Наморщив лоб) А то здесь так скучно! (Замечает Басманова) О, боярин Петр, вы будете рыцарем! Я велю вам сделать маску рыцаря! (Открывает короб) Вот «Капуцин на ярмарке». Это самому толстому. (Достает другой) Это – для Лауры. А это... (Вытаскивает золоченые рожки из папье-маше и вставляет их Димитрию в волосы) Ты похож на фавна! Ты – сродни Пану! (Смеется, разглядывая Димитрия) Смотрите!
(Хлопает в ладоши. Вбегает Маска. Это волшебный пес Курсиа с орлиными перьями).
ПЕС КУРСИА. Хр-хр! У орла – щенок в гнезде! Орел и орлица выкормили щенка. Хр-р!
(Убегает. Новая Маска – Египтянин проходит танцуя, через сцену и исчезает в дверях).
ДИМИТРИЙ. Да-да! Этот маскарад и вас развеселит. (Увлеченно) Будут танцы – тарантелла, полонез… Еще фейерверк в честь самой прекрасной дамы... Я надену рутовый венок, вы – костюм арбалетчика! (Напевает)
Пожалей нас, выходи,
Арбалетчик и святой!
Потом отроки будут петь... Мы муши-бубу сделаем, свет для поцелуев!
ДИМИТРИЙ. В России? Вы с ума сошли!
МАРИНА. Но я – русская царица! Я – хочу! И так на свадьбу я надела русское платье. Венчалась по вашим обычаям. Ваши русские – все варвары. Пусть учатся! Помните, как под Кромами даже монахи краковяк затанцевали?
ДИМИТРИЙ. Мазурку…
МАРИНА. Мазурку? Представляю, в этих кафтанах! (Хохочет) Еще в Богомолку будем играть! Вот так. Сначала мы считаемся. (Считает по-польски, поочередно указывая на себя, Димитрия и Басманова, Басманову). Вы – Богомолка!
(Завязывает ему глава своим платком. На авансцене тихо появляются бояре – Шуйский, Татищев, Богданов-Бельский, князь Мстиславский и дворянин Федор Тургенев).
ШУЙСКИЙ. Сила Годунова онемела перед тенью отрока двенадцати лет. Трон пал.… Род погиб... Бродяга явился на русском престоле и объявил себя царем всех царей!
ТАТИЩЕВ. Бить! Бить немедля! И эту его...
ШУЙСКИЙ. По низу все, по низу... На воздухе свеча-то сгорела, а в земле та идет свеча тишея... Каждый сотник должен сказать своим, что царь – есть самозванец...
ДЬЯК. Одни глаголаху, что прямой царевич, другие глаголаху, что не прямой царевич, а дьявол, прелесть мира сего.
КНЯЗЬ МСТИСЛАВСКИЙ (задумчиво). А если не самозванец? Его Никита-старец у себя скрывал от смерти. И мать признала...
БОГДАНОВ-БЕЛЬСКИЙ. Знали его все. И Митрополит. Он при нем на клиросе стоял, и у патриарха Иова на дворе бывал.
ШУЙСКИЙ (Сердито). Что вы оставляете главу, одними языками беседуете? Скоро этот польский царь перебьет все московское войско. Он Россию продаст всю по кусочкам. Хотите вы видеть костелы римские на месте церквей православных? Границу литовскую под стенами Москвы? И в стенах ее злое господство иноземцев? Или хотите дружным восстанием спасти Россию, для которой я готов идти на смерть без страха. За нас – несколько сот тысяч, а за него – всего пять тысяч поляков... Пора за дело. Се ныне время смертию живота купите.
(Димитрий задумчиво крутит пальцами перед глазами).
ДИМИТРИЙ. Я потерял вчера алмаз с пальца… Никак не могу привыкнуть…
ШУЙСКИЙ (Тургеневу). Ступайте к народу. Скажите, что присяга, данная под страхом, – не присяга. Мы все берем на свою душу затруднения людей совестных. Мы готовы пострадать за веру православную. Пусть будут также готовы!
(Бояре в знак согласия один за другим склоняют головы. Только Мстиславский стоит неподвижно).
Князь Мстиславский?
МСТИСЛАВСКИЙ (отрицательно качает головой). Помогай вам Бог!
(Отходит. Бояре расходятся. Басманов с завязанными глазами бегает за Мариной)
БАСМАНОВ (растопырив руки). Боженька, где ты?
МАРИНА. Здесь я, здесь, заблудшая душа!
(Басманов, оступившись, падает. Марина хохочет. Запыхавшись, вбегает Шут. На нем – красная маска с вывалившимся языком).
ШУТ (речитативом).
В Москве у Водяных ворот,
В Москве у Водяных ворот
На Наплавном мосту
вихорь поднялся…
(С Шута сваливается маска. Сам Шут убегает).
ДИМИТРИЙ (подняв, разглядывает маску). Какой страшный!
МАРИНА (Димитрию). А что вы можете преложить для маскарада?
ДИМИТРИЙ. Только героическую балладу о несчастном благородном юноше, с самоубийством. (Выходит вперед, речитативом).
Шел юноша через скалы,
В них солнце играло.
Огненный лед!
Огненный лед!
Но однажды
На море южном…
(Замедляя темп)
Но однажды на море южном, у берегов Великого Южного материка холодно стало очень...
(Снова быстро)
Он вышел на берег и не увидел моря: вокруг были сияющее ледяные стены, по стенам затейливые письмена… Он читал и читал эти письмена…
Огненный лед,
Огненный лед,
Еще, еще –
Нестерпимо для глаз!
Он понял! Нет!
Он сейчас поймет…
Слово… еще одно…
Но грянуло солнце –
И нет больше стен:
Стали они водой…
Скорее, скорее,
Последняя льдинка,
Последнее слово,
Спешу за тобой!
(Марине) Годится?
МАРИНА. Но под это нельзя танцевать!
ДИМИТРИЙ. Это не для танцев. Он – утонул.
МАРИНА. Что?!
ДИМИТРИЙ (приближая лицо к лицу Марины). Утонул. (Делает губами звук, означающий всплеск воды).
МАРИНА. Ваши чувства и мысли запрятаны так глубоко, что нечего и мечтать прикоснуться к вашему сердцу. Вот я люблю яркий свет, люблю комедии в театре, по вечерам грызу конфеты. (Димитрию) А вообще я вами недовольна… Вы обещали отцу, что Ксения…
ДИМИТРИЙ (торопливо). Ее больше нет!
МАРИНА (язвительно). А вы все к ней в мастерскую ходишь, пеленами ее любуетесь…
(Уходит).
ДИМИТРИЙ. Хороша государыня, а, Басманов? (После паузы). Вот ее бы в монастырь глухой сослать, как царь Иван своих любимых жен ссылал... Да не сошлешь – брат Сигизмунд не даст!
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ВТОРАЯ: «В АПТЕКЕ»
Слышен крик петуха.
ПЕТРУШЕЧНИК (Открывая занавес) ...Ужо бы нощи прошедши, сияюще дневи, просветится облак светлым облистаньем...
Небольшая площадь в Кремле. Появляются Монахи.
ПЕРВЫЙ МОНАХ. Скоромное ел в субботу... Телятину...
ВТОРОЙ МОНАХ. ...К обедне ходит, не выпарившись. А лютерка его Маруха...
(Проходят. Звонят колокола. Входят две Московитки).
МОСКОВИТКИ (восторженно). Звон... Звон...
ГОРОЖАНЕ (друг другу). На седлах леопардовые да рысьи шубы… Один венец на ней – семьдесят тысяч рублей. Платье белое с жемчугами... А на Наплавном мосту, когда она проезжала, такой вихрь поднялся! К чему бы это?
(Собирается народ. Входит Купец. Из дворца выскальзывает Димитрий. На нем простое платье и шапочка горожанина. Димитрий скрывается).
КУПЕЦ. ...Краску… Краску кому китайскую для лошадей? Красная, оранжевая... В воде не смоешь!
(Входят поляки. Среди них пан Гонсевский и Сандомирский. Они проходят под неодобрительными взглядами горожан).
ГОЛОСА. Смотрите, смотрите, телячьи головы!
САНДОМИРСКИЙ. Издревле витязи республики, рожденные в недрах златой свободы, мы мечом своим возделываем землю московскую. Сколь же горестно нам видеть противников в иноземцах! (Горожанам). А ведь мы дали вам царя!
ФЕДОР ТУРГЕНЕВ (вырастая из толпы). Слышали, что поляки нам кричат? Они дали нам царя!
(Набежавшие Стрельцы хватают Тургенева. Появляется Басманов).
БАСМАНОВ (В толпу). Царя не видели?
Открывается аптека Фидлера. Кругом склянки, реторты. Заспиртованные животные и растения. В ящиках и горшках – цветы. В клетке поет канарейка. В аптеке – Аптекарь и Учении. Появляется Димитрий. На нем простое платье горожанина. Он стучит в дверь.
АПТЕКАРЬ. Вечное беспокойство! (Ученику). Накрой канарейку.
(Ученик накрывает канарейку платком. Канарейка тотчас замолкает).
Законы жизни незыблемы и вечны: она поет, когда видит солнце. (Отвечая на стук). Прошу!
(В дверь входит Димитрий).
ДИМИТРИЙ. Говорят, в вашей аптеке витрину тарантулы стерегут. Я пришел поглядеть. (С любопытством озирается). А герани у вас белые, словно слиняли... (Подходит к другому цветку в горшке). Интересно!
АПТЕКАРЬ. Это Голубая Нигелла, государь.
ДИМИТРИЙ. Вы узнали меня. А это?
АПТЕКАРЬ. Это – Целлозия, Петушиный Гребень. Видите, как закручены ее ярко-красные лепестки? Они бывают всевозможных цветов и оттенков, желтые, чистоголубые. (Идут вдоль ящиков с цветами). Немофила – по-вашему лесолюбка. Скобиоза – вдовушка. Грустный, государь, такой печальный цветок!
ДИМИТРИЙ. (Разглядывая цветок, с удивлением). Конечно, настоящая вдова.
ПЕРВЫЙ АПТЕКАРЬ (Продолжает). Желто-красная Гейлардия…
ДИМИТРИЙ (Разглядывая надпись на деревянной дощечке). Что тут написано? (Димитрий подходит к клетке с канарейкой. Неожиданно канарейка начинает снова петь).
АПТЕКАРЬ (Мальчику, тихо). Я просил вас закрыть птицу.
МАЛЬЧИК. Она под платком.
ДИМИТРИЙ (Требовательно). Герр Фидлер! Что здесь написано?
ПЕРВЫЙ АПТЕКАРЬ. «Leben, Liebe und Lachen – sind drei schöne sachen». Три самые прекрасные вещи – это жизнь, любовь и смех!
ДИМИТРИЙ. А здесь?
АПТЕКАРЬ (читает). Когда ты уже думаешь, что дальше идти не можешь, вдруг появляется огонек…И снова находятся силы, и снова появляется надежда...
ДИМИТРИЙ. Все правильно. У вас все точно и правильно. На всякий случай есть свой рецепт – как от кашля. А это?
АПТЕКАРЬ. Behabt mich lieb! Люби меня всегда!
ДИМИТРИЙ. Люби меня всегда... (Задумался)
АПТЕКАРЬ. А это – раковины. Посмотрите, с каким чувством формы сделан этот домик. Как он надежен и как хорош. У нас внутри имеется костяк-скелет, который мы всегда таскаем на себе. Вернее, он нас таскает. А эти существа свою твердость вынесли наружу. Однако, всем этим улиткам присуще нечто сомнительное, фантастическое и двусмысленное. Яд их жал и красота их домов…
ДИМИТРИЙ (про себя). И царь Борис отравлен был. И Ирина, царица сего. Не из этих ли реторт, не от этих ли жал... (Неожиданно). Герр Фидлер, у вас был яд куплен?
(Аптекарь растерянно замолкает)
Герр Фидлер? Яд для царского семейства?
АПТЕКАРЬ (умоляюще). Государь?!
ДИМИТРИЙ (пристально глядя на Аптекаря). У вас.
АПТЕКАРЬ. Но, Государь, я не несу за это вины...
ДИМИТРИЙ. Вины? Нет. (Прежним тоном). А это что за растения?
АПТЕКАРЬ (с готовностью). Растения? Нет, они только притворяются ими. Это полипы. Они похоже на полусформировавшиеся человеческие члены...
ДИМИТРИЙ. (Перебивая). Что в этой склянке?
(Аптека погружается в темноту. Из глубины появляется царевна Ксения).
Оксинья! Однако, я голоден!
КСЕНИЯ. Сейчас принесут цыпленка и ваше любимое вино.
ДИМИТРИЙ (разглядывая Ксению). Ты – необыкновенная! (После паузы) Но где цыпленок? Он еще не пойман?
(Вносят жареного цыпленка. Димитрий ест).
А отчего ты все плачешь? (Не поднимая глаз) Ежели доказательства хочешь, то немца спроси, он подтвердит, кому яд был продан… Суди меня, как хочешь, только греха душегубства нет на мне.
КСЕНИЯ. Ты так ничего и не понял.
ДИМИТРИЙ (кисло). Я вообще недочеловек. (Оставляет еду, обняв Ксению, что-то напевает). Болит голова.
КСЕНИЯ. Тебе нужно лечь.
ДИМИТРИЙ. Бечь. Мне нужно бечь.
КСЕНИЯ. Уже!
(Идет к двери).
ДИМИТРИЙ. Останься. Я позову тебя.
(Ксения постепенно удаляется).
КСЕНИЯ. Обманул. Не позвал...
Уронил орел
Белу руку с золотым перстнем…
ГОЛОС АПЕКАРЯ (Приближается, словно издалека). Это – лягушка... Лягушка-жерлянка. Что с вами, Государь?
ДИМИТРИЙ. Нет ли у вас лекарства от видений? А впрочем – ни лекарствами, ни молитвами не отвести от меня этой тени...
АПТЕКАРЬ (Переходя к следующему экспонату). Бабочка-Узкокрыльница – Ц-Белое. На исподе крыльев – латинское S.
(Вдруг снова громко поет канарейка. Димитрий подходит к клетке и приподнимает платок).
ДИМИТРИЙ (Канарейке). А ты – тоненькая! Понимаешь душу живую. (Аптекарю) Я должен идти. Спасибо, герр Фидлер!
(Выходит. Канарейка замолкает. Аптекарь быстро подходит к клетке, клетка по-прежнему накрыта платком).
АПТЕКАРЬ. Вундербар! Удивительно!
ЗАТЕМНЕНИЕ
На авансцене перед занавесом – Димитрий. Его тянет за рукав Лампадница. В руках у нее – узелок.
ЛАМПАДНИЦА. Ты – хороший, хороший! Показать?
(Разворачивает узелок. Из узелка выпадают детские вещички).
Вот – шапочка... Рукавички... В доме дочка умерла о двух месяцах. Мяса ей дали... Вот она и задохнулась!
ДИМИТРИЙ. Барбаре! Барбаре!
ЛАМПАДНИЦА. Что ты говоришь?
ДИМИТРИЙ. Варвары... Ты не узнала меня?
ЛАМПАДНИЦА. (Вглядываясь, быстро завязывает узелок).
Я с тобою не играю,
Я с тобою ее друзу,
Мама купит мне козу,
Я тебе не показу...
(Убегает, показывая Димитрию язык).
ДИМИТРИЙ. Как там у немца: «Нельзя слишком нажимать на людей, они исполнены внутри слез…»
(Появляется Басманов).
БАСМАНОВ. Государь, в таком виде! (Взволнованно). Я всюду искал вас. Заговор. Стрелец признался. Шуйский уже схвачен!
ДИМИТРИЙ (небрежно). Ну, так казните его! А у Фидлера в самом деле витрину чудовища стерегут! (Смеется). Узкокрыльница Ц-Белое…
(Снова входит Купец).
КУПЕЦ. Краску китайскую... Кому краску китайскую для лошадей? Красную, оранжевую? В воде не смоешь!
ДИМИТРИЙ (С любопытством). Это зачем?
КУПЕЦ. Лошадей красить! (Подмигивает Димитрию) Чтобы заметней были!
(Димитрий внимательно глядит на Купца).
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ: «У МАРИНЫ»
Комната Марины. Посреди комнаты – манекен с недошитым платьем. Кругом зеркала. К потолку подвешен розовый Эрос. В комнате – Марина, пан Адам – портной и Гофмейстрина – полная, пожилая, в широкой юбке колоколом.
ПАН АДАМ. Цвет морской воды?
(Подносит к манекену голубую ткань. За сценой шаги. Марина быстро прячется под юбку Гофмейстрины. Входит Димитрий).
ГОФМЕЙСТРИНА (Смеясь). А ну, шальная муха! Вылезай из моей юбки!
(Марина выбирается их складок юбки).
ДИМИТРИЙ. Вот и я! Ты беспокоилась тут?
МАРИНА. Конечно! Один, без свиты, как мужик!
ДИМИТРИЙ (обнимает Марину). Глаза у тебя карие, как у белки.
(Без перехода).
Со мной говорила мать. Она плакала и просила за Шуйского.
МАРИНА (вздыхает). Бедный князь Шуйский!
ДИМИТРИЙ. Говорила, что он знатен и родовит, что он герой и любимец народа, что, простив его, я проявлю милосердие, достойное государя…
МАРИНА. Да, да! Это жестоко – казнить его!
ДИМИТРИЙ. Жестоко? Но Шуйский – глава заговора! Он – угроза и мне, и вам, и вашему отцу, и вашему брату. Он должен быть казнен!
МАРИНА. Нужно, значит нужно... (Безмятежно) Сегодня у меня были княгини Бельская и Мстиславская... Они – в бархате, статные, белокурые. На руках – бриллиантов и изумрудов – целая россыпь! (С восторгом). Я перед ними – чернавка, простолюдинка! Как они, бедные, огорчаются! (Снова вздыхает). А княгиня Мстиславская, увидев мою большую брошь-череп, в уборную ко мне побежала – ей плохо сделалось, так пани Варвара ей нюхательную соль... Я встретила ее ласково, целовала ей руки...
ДИМИТРИЙ (сморщившись). Зачем ты лжешь? Ведь они не нравятся тебе!
МАРИНА. Но я хочу их полюбить! Хочу стать настоящей русской царицей!
ДИМИТРИЙ (отрешенно). Они никогда не поймут, что во мне одном спасение России. Только я один могу вытянуть ее из болота, в которое кинули ее Годунов и боярская смута!.. Я больше царевич, чем убиенный… А они называют меня вором. Вор! Даже непроизнесенное это слово висит надо мной! Я слышу его всюду! Но ведь я – не вор! Вор тот, кто украл! Он – слаб, он боится быть пойманным. Человек, взявший не стыдясь, не вор, а всего лишь орудие провидения! (Усмехаясь). Нет, я – не вор! (После паузы). Жестоко! Я и сам люблю Шуйского. В сущности, я доверчив и великодушен, и все готов простить ему, но как сочетать государю жестокость и милосердие? Беда вся в том, что я никак не решусь стать или жестоким, или милосердным... Я знаю, утвердись я в милосердии, я погибну сам. Выбери я жестокость, я буду царствовать долго, но потеряю всякий вкус к престолу, потеряю всякий смысл того, для чего я сегодня здесь... Говорят, на Востоке ели мозги живых обезьян... Обезьяны кричали. Это портит аппетит...
МАРИНА (пожав плечами). Мне недоступны эти мысли! Поднять дерево слишком тяжелое – оно останемся лежать там, куда упало… (Соскучившись). Где мой Микусь?
ДИМИТРИЙ. Кто это?
МАРИНА. Мой персидский кот…
ДИМИТРИЙ (Вздохнув). В самом деле: поднять дерево слишком тяжелое – оно останется лежать там, куда упало... И все же существуют сомнения, отсутствие которых – трусость!
МАРИНА (неожиданно, Димитрию). У вас седой волос! (Разглядывает его голову) Еще! И у Леты – седые волосы. Иди сюда! (Подводит Димитрия к большому зеркалу) И это твоя родинка, она была другой, невеселой... (Грустно) я совсем забыла…
(В дверь входит молодой изящный поляк пан Гонсевский).
Пан Вроцлав! Вы – в России?!
ПАН ГОНСЕВСКИЙ (Пристукнув каблуками). Польское посольство короля Сигизмунда! (Увидев Димитрия). Простите!.. (Выходит).
ДИМИТРИЙ. Он, кажется, был вашим женихом?..
(Марина неопределенно пожимает плечами).
МАРИНА. (торопливо, Гофмейстрине). Пани Варвара, мне платье, пожалуйста, то, с разводами… (Димитрию) Я должна переодеться!
ДИМИТРИЙ (усмехаясь). Берегитесь, государыня! Мы в России. А в России неверных жен… (Горячо). А вот, Марина, ежели бы не я, а другой Димитрий? Ты так же его любила бы, так же делила с ним венец и ложе?
МАРИНА. О чем ты?
ДИМИТРИЙ (с досадой). Тебе ведь не все ли равно, кого любить? А?
(Марина молчит).
Молчишь? Молчи, молчи... Я и не хочу знать этой правды...
МАРИНА (испуганно). О, клянусь вам! (Торопливо целует Димитрия в лоб). Это старинный русский обычай гостеприимства! (Нетерпеливо). Пани Варвара!
ДИМИТРИЙ. И для королевства польского все едино! (После паузы). И все же – жестокость или милосердие? Я не хочу никого казнить, я не хочу быть жестоким! (Твердо). Но и жертвой, однако, я тоже быть не хочу (Неожиданно, Марине). Так что же ты забыла?
МАРИНА (вдруг грустно). Вислу... Из Черной и Белой Виселки…
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ: «ПРИЕМ»
Тронная зала Кремля. В глубине – фигура Аполлона. В середине – два престола: золотой – для Димитрия и серебряный – для Марины. Вокруг – зеленые печки. На троне Димитрия – черная с золотом ткань. У подножья – золотые львы и пантеры.
Димитрий – в ярком костюме венгерского гусара, с золотой цепью не груди. Над его головой та же лошадь-часы, переступающая ногами. Вокруг – бояре, купцы и другие.
БОЯРИН АФАНАСИЙ ВЛАСОВ. Большую и меньшую корону царя!
БОЯРИН (из толпы, глядя на фигуру Аполлона). Голый мужик в приемной зале!
(Бояре торжественно вносят короны и одевают их поочередно Димитрию и Марине. Музыканты играют туш).
ХОР (поет).
О Феб и дщери Великого Юпитера!
Если вы когда-нибудь занимались песнопением,
То воспойте ныне царя Димитрия,
Московского Самодержца!
О племя славян,
Знаменитое в мире!
О Марина, исполненная прелестей!
Ты возвысила род свой до облак
И сияешь ярче дщерей славянских!
БОЯРИН (в толпе). Гляди! Царь ляжки атласом обтянул!
ДИМИТРИЙ (боярам). Ну, что вы головы повесили, словно вши за ушами? О Шуйском плачете? Властители и вельможи не должны оказывать неуместную милость и милосердие явным и уличенным преступникам! Только мертвый пес – не кусается!
(С раздражением).
Да сядьте вы! Другой день – все стоите! Царь Борис оттого и хром был – все стоял!
(Бояре беспокойно переглядываются, но не садятся).
Дикари!
БАСМАНОВ (громко, с восхищением). Это истинный Димитрий!
ДИМИТРИЙ. Борис слишком вам доверял, и что из этого вышло? (Вспоминает). Я послал тогда войско против царя Бориса. Всадников. Они весело трубили и играли на дудках и свирелях. А капитаны кричали и горланили. А Иван Годунов сидел на лошади, оцепенев от страха. Его можно было одним пальцем… С лошади...
(Хохочет)
Да, тогда и мне досталось.
(В толпу).
Кто был знаменосец Бориса в Добрынической битве?
(Вперед выходит молодой человек в красном камзоле. Он быстро крестится: «Сохрани нас от зла!» Неожиданно Димитрий треплет его по щеке и по плечу).
Береги и чти своего Государя!
(Знаменосец отходит к Боярам).
Тогда и мне досталось! Князь Мстиславский!
(Вперед выходит князь Мстиславский).
Помнишь, ты спас меня? (К боярам) Он спас меня тогда: лошадь свою дал. Вон (показывает на часы) память об этом дне…
(Декламирует).
«Свищут стрелы по аеру. Сокрушаются копья. Падают трупы мертвых семо и овамо»…
(Конь на стене начинает прихрамывать. Маятник качается все медленнее).
МСТИСЛАВСКИЙ. Я подал вам золотое копье с тремя белыми перьями…
(Конь хромает все сильнее).
ДИМИТРИЙ (Простодушно). Отчего он хромает? Ведь ваш конь меня спас…
МСТИСЛАВСКИЙ. Его забыли завести.
БОЯРИН. Золотые часы в кобылу заделали...
(Мстиславский подходит к часам и ударяет лошадь по спине. Она больше не хромает, но всадник падает. Бояре опускают глаза).
МСТИСЛАВСКИЙ. Ему давно пора было посеребрить усы...
ДИМИТРИЙ (усмехаясь). Все равно, какие усы у болвана, серебряные или из мочала. (Боярам). Я все равно не верю в ваши приметы.
ПЕРВЫЙ КУПЕЦ. А говорят, он так умен, что может по глазам определить, виноват кто или нет.
ВТОРОЙ КУПЕЦ (это купец Валуев). Ай-ай-ай! А я вот этим ножом пятерых поляков заколол!
ДИМИТРИЙ (продолжает рассказывать). Они бежали, подобно пыли, ветром вздымаемой, за ними – казаки с атаманом своим Карелой…
ПЕРВЫЙ НЕМЕЦ. Откуда это слово – «казак»?
ВТОРОЙ НЕМЕЦ. Наверное, от слова «коза». Они и лазают как козы, и упорны, и подвижны.
ДИМИТРИЙ. А убивали друг друга, как собаки! Потом Кромы. Деревянная крепость на горе. Одна тропа к ней вела, а кругом – болота. Михайла Салтыков трижды бегал – туды-сюды, туды-сюды… Пока в темницу его не заключили… Потом Путивль покорился мне. Войска шли на войну, а потом возвращались или к Шуйскому, или домой! Эта весть ужаснула Бориса. Он оказал тогда в глаза князьям и боярам: «Это вы изменой и крамолою...» Да, да! Изменой и крамолою… (Всхлипывает) Может теперь и мой черед? А?
ГОЛОСА (Вместе). Что ты, великий государь! Стрельцы – тыщи голов – стерегут тебя!
ДИМИТРИЙ. Если бы все они были умны! (С надрывом). Вот брошу все и уйду в изгнание, как несчастный принц Густав Шведский. Будет у меня могила в прекрасной березовой роще… (После паузы. Твердо). Нет, нельзя народу терпеть сиротство, или быть стадом без пастыря, или великим зверем – без головы! Я – остаюсь!
(Звонят колокола).
Слышите? Звонят. Это князя Шуйского на казнь ведут, чтоб другим неповадно было! А говорили, нечистая сила ему помощь подает. (Торжествующе). Где она, нечистая сила?
(Марина на троне нетерпеливо постукивает каблучками).
Боярин Татищев! Скамейку под ноги!
(Татищев, пряча глаза, ставит скамейку под ноги Димитрию. Димитрий медленно ставят на скамейку сначала одну, потом другую ногу).
Теперь государыне!
(Татищев приносит скамейку и Марине).
Под ноги ставь!
(Татищев ставит скамейку Марине под ноги)
БОЯРИН (с ненавистью). Тринадцатого апреля Борис скончался. А сам весел был за день до того…
МАРИНА (Димитрию). Скажите, чтоб стульчик мой привезли из Варшавы и ларец. (Тихо). Там деревянный ангел с подковой и кукла в мужском платье.
(Снова звонят колокола).
Мне страшно. Я боюсь их колоколов.
(Стоявшие вокруг еще ниже опускают головы).
БАСМАНОВ (Ходит среди народа). Наш царь милостив! Он без нужды никого не велит казнить, даже если тот того вдвойне заслужил!
ДИМИТРИЙ. И врут все про Бориса. На рынках, правда, мясо человеческое продавали, но не трупами. А чего не поделаешь с голоду? Наследственного всегда судят легче, чем выбранного...
(Появляются гонцы).
ПЕРВЫЙ ГОНЕЦ. Цесарев гонец Балтасар пришел к Москве.
ВТОРОЙ ГОНЕЦ. Цесарский посол Генрих Логау прибыл в Торжок.
ТРЕТИЙ ГОНЕЦ. Прибыл в Россию императорский посланник...
(Входят послы. Афанасий Власов поддерживает руку Димитрия для поцелуя).
АФАНАСИЙ ВЛАСОВ. Его цесарское величие, вас, послов, знаменуя, жалует вас своим обедом.
ПЕРВЫЙ НЕМЕЦ. А что такое – «квас»?
ВТОРОЙ НЕМЕЦ. Это кислый напиток из муки, воды и хлеба...
(Царский Шут подставляет ножку татарскому Послу. Тот падает, уронив другого).
ДИМИТРИЙ. Бьются, как золотые рыбки из аквариума, который я когда-то случайно опрокинул. Поднять их! (Отворачивается. Потом, глядя на уже стоящего татарского посла). Что так, что этак: пользы от него столько же!
(Татарскому послу).
Скажи своему хану, что он должен возвратить мне, московскому царю, все подати, которые Московское государство прежде платило ему. А не то – обреем мы его и весь его народ наголо, как мех, который мы ему посылаем, и который был тоже начисто обрит. (Со значением). Совсем наголо. Понятно?
(Афанасий Власов протягивает послу мешок со свиной кожей. Кожа в мешке скрипит. Посол с мешком торопливо выбегает. Все хохочут ему вслед).
АФАНАСИЙ ВЛАСОВ. Родственники и весь двор ее светлости, нареченной супруги вашего царского величества.
(Входит польское посольство).
ПАН ВИШНЕВЕЦКИЙ. Поклон царю всех царей, чтобы вы, государь ниспровергли луну в краях полночных, воссияли славою в странах полуденных…
(Целует руку Димитрию).
АФАНАСИЙ ВЛАСОВ (Важно). Его царское величество жалует вас своим обедом.
ПАН САНДОМИРСКИЙ. Да будете красой и честью этой могущественной державы. Много доблестей я видел в вашем величестве. Одни из них свойственны многим героям, другие удивляют более смелостью, нежели приятностью и пользой. Жить в поле. Бить врагов в зимнюю стужу, когда самые дикие звери скрываются в норы, и воюющие народы прекращают свои действия... Разрешите мне в знак глубочайшей покорности облобызать ту руку, которую я прежде жал с нежным участием хозяина к печальному гостю.
(Димитрий во время речи Сандомирского вытирает слезы).
БОЯРИН. Ишь, плачет, как бобр! Вот бы ладан с ядом смешать да окурить его. Он распухнет и лопнет на девятый день.
ДИМИТРИЙ (Сандомирскому). Я помню, что обещал тебе! Псков и Новгород – наместником моим будешь. (Вишневецкому). Тебе – Смоленск и дали... Да школы. Школы чтоб были по городам и деревням...
ГОЛОСА. Что делает?! Города русские полякам отдает!
ДИМИТРИЙ (боярам). Ну скажите, чем вам поляки не по душе?!
БОЯРИН (мрачно). Носы большие...
ПАН ГОНСЕВСКИЙ (Протягивает Димитрию письмо). Князю всея Руси – Его Величество Сигизмунд, король польский...
(Хочет поцеловать руку Димитрию. Димитрий отдергивает руку, а потом, не произнося ни слова, снимает с себя корону и картинно поднимает глаза кверху).
АФАНАСИЙ ВЛАСОВ (пану Гонсевскому). Ты сказал: «Князю всея Руси». А Димитрий Иванович есть цесарь всея России, Татарских царств и многих прославленных государств.
ПАН ГОНСЕВСКИЙ (надменно). Вы забыли, что на сей престол взошли с помощью его королевского величества...
(Отходит вместе с письмом. Димитрий снова надевает корону).
ДИМИТРИЙ. Царь – есть помазанник волею Бога и народа. Не вижу себе равных в странах полунощных! (Басманову). Необыкновенное, неслыханное дело, чтобы венценосцы спорили с иноземными послами, но польский король выводит меня из терпения своим упрямством! (Гонсевскому). Скажи королю, что я желаю утвердить с ним союз, чту его, как брата, но не перестану требовать цесарского титула...
(Гонсевский что-то говорит Марине).
МАРИНА (Димитрию, тихо). Он спрашивает, кресла где?
ДИМИТРИЙ. Скажите ему, что по русскому обычаю послы перед царем не сидят.
МАРИНА. Вы просто злитесь на него…
(Димитрий смеется. Откуда-то появляется красный дым и, как лисий хвост, протягивается через всю залу).
ДИМИТРИЙ. Что это?
БОЯРЕ (испуганно). Знак...
ГОЛОСА. Не зря мороз ударил. Деревья вымерзли да овощ... А в городах лис голыми руками ловили. Вот и это...
НЕМЕЦ. Красный дым, государь, где-то железо жгут красное...
ДИМИТРИЙ. Ну! Кто есть умнее немцев и надменнее поляков?! (Боярам). А вы – книжки бы почитали! Знак! Вот к немцам и езжайте – имя «людей» еще заслужить надо!
БОЯРИН (тихо). Супостат.
(Снова звонят колокола).
МАРИНА. Я боюсь их колоколов и не люблю казней.
БАСМАНОВ (Подает Димитрию бумагу). Все готово, Государь! Единой воли вашей ждут.
(Протягивает перо).
ДИМИТРИЙ (Читает). Разве это мои слова?! Разве я мог так писать?!
(Рвет бумагу. Тут же быстро пишет другую и возвращает Басманову лист).
Теперь так!
(Басманов читает).
БАСМАНОВ (Испуганно). Государь! Только мертвый пес не кусается!
(Бояре стоят, низко опустив головы).
ДИМИТРИЙ (Подмигнув Басманову). Я с матерью породнился дважды. Мне ль Россию по-хорошему не уговорить?!
КОРОТКОЕ ЗАТЕМНЕНИЕ.
КАРТИНА ПЯТАЯ: «КАЗНЬ»
Вместо трона – Лобное место. На нем – боярин Василий Шуйский и Палач. Вокруг – бояре и народ. Все стоят, опустив головы. Тишина. Басманов читает указ царя.
БАСМАНОВ (читает). Великий боярин, князь Василий Иванович Шуйский изменил мне, законному государю нашему, Димитрию Иоанновичу всея России. Коварствовал, злословил, ссорил меня с вами, добрыми подданными, называл Лжедимитрием, хотел свергнуть с престола. Для того осужден на казнь.
(После паузы).
Да умрет за измену и вероломство!
(Все горестно молчат. Палач приближается к Шуйскому и обнажает ему шею).
ШУЙСКИЙ. Братья! Умираю за истину! За веру христианскую и за вас!
(Кладет голову на плаху. В толпе слышатся рыдание. Палач берется за топор. Все дальнейшее происходит в очень медленном темпе. Тяжелая долгая пауза. Наконец Палач заносит над Шуйским топор… Появляется Гонец).
ГОНЕЦ (размахивая шапкой). Стой! Стой!
(Казнь останавливается. Шуйский поднимает голову).
Царь-Государь всея Руси Димитрий Иоаннович по милости своей дарует тебе жизнь!
БОЯРЕ И НАРОД (ликуя). Да здравствует государь!
ГОНЕЦ (Шуйскому). Благодари, князь, государя!
(Шуйский поднимается с плахи).
ШУЙСКИЙ (перекрестившись, хрипло). Прости ему – ты, Господи!
ЗАТЕМНЕНИЕ, полное восторженных криков.
И снова – Тронная зала. На троне – Димитрий и Марина. Вокруг – бояре, народ.
БОЯРЕ (в восторге). Да здравствует Государь! Ты – солнце наше! Всегда верны тебе будем!
(По авансцене проходит Федор Тургенев под стражей. Следом идет Палач).
ФЕДОР ТУРГЕНЕВ (Кричит). Это – не царь! Это – образ антихристов!
ВСЕ (В сторону Тургенева, смеясь). Иди, иди! Поделом тебе смертный судяще!
(В пояс кланяются Димитрию).
Искусный кормчий и по бурному морю корабль свой поведет! Живи, не зная тревог!
ДИМИТРИЙ. Ну, пан Гонсевский! Сегодня я милостиво настроен! (Протягивает ему руку для поцелуя). Я прощаю вас!
ПАН ГОНСЕВСКИЙ (Целуя Димитрию руку). Государь, король Сигизмунд обещает вам помочь в борьбе против неверных!
ДИМИТРИЙ. Вот это слова! Теперь к татарам на Азов пойдем!
(Трезвон колоколов).
ЗАНАВЕС
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На авансцене – Петрушечник.
ПЕТРУШЕЧНИК. Такие-то дела... Сначала все вроде бы и хорошо пошло. Окреп закон государства. Царь уплатил главные долги и сам открыл обычай давать в долг. А в письме к папе Римскому писал: «Русь-де вступает в пору преобразований, надежд и покоя».
Вот поди ж ты! В самом деле – не Гришка же Отрепьев сужден был Руси избавителем от целого века боярских распрей и смут?! А почему не Гришка? Что за дело народу, в какой купели крещен? В каких пеленках пеленался? И осудить легко, и обелить легко, а понять – поди-ка попробуй!
(В зал).
Ну-ка, что важнее для государства: государь не истинный, но мудрый, или государь, увенчанный от рождения Мономаховой шапкой, но слабый и немощный? А?
(После паузы).
Правду сказать, он – не то, что другие цари! Он не спал после обеда, а отправлялся гулять по Кремлю, иногда один, иногда сам друг. И никогда нельзя было угадать, где он окажется через минуту. Такого не бывало с прежними царями. Те из своей московитской важности сами не могли переходить из одного покоя в другой. Множество князей должно было вести их, чуть не нести...
И ездил он не в карете, а верхом на коне, притом не на смирном! Димитрий, взяв одной рукой повод, другою едва прикасался к седлу... И ни один ездок не мог сравниться с ним в искусстве и ловкости.
А уж говорить умел красно: «Статочное ли дело, что бы кто-нибудь мог, почти не имея войска, овладеть таким могущественным царством, когда бы не имел на то права? – спрашивал он стрельцов, – так где же причина вашего недоверия? Ваших заговоров?» И стрельцы клялись, что ничего не знают...
Эх, Русь, Русь! Неисповедимы и страсти, и пристрастия сердца твоего! Не отвергнув преступления, смиряясь насилию, караешь за доблесть! В час, когда Димитрий хотел просветленной государственной мудростью перечеркнуть темный поток воцарения своего, и стал часом его падения... Вдруг поползло, поползло откуда-то: «Ненастоящий он, самозванец…» Рассказывать стали: «Женился наш царь Гришка Расстрига в другой земле и взял жену Марину. Стали возить Маринино придание. Восьмеро суток возили. Раз шел конь с приданым да остановился, устал. А пономарь звонил на колокольне, увидел и спросил возчика: «Что везете?» Везем Маринино придание!». Пономарь взял и разбил бочку с воза. А там – в каждой бочке – два пана с ружьями!».
И все началось сначала. И снова закрутился коловертью водоворот смуты...
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ШЕСТАЯ: «МЕДВЕДЬ»
Изба у станции Тайнинской. Деревянный стол, на столе медный самовар. В избе – молодые Загонщики, Баба и Егерь.
ПЕРВЫЙ ЗАГОНЩИК. Заодно и зайца застрелили... Едва вырвал из пасти. Она вцепилась ему в шею, а я арапником – по заду, по заду...
ВТОРОЙ ЗАГОНЩИК. (Важно). По морде надо. По заду – она еще злее становится…
ПЕРВЫЙ. По морде-то, по морде… Да смотри, глаз не выбей!
(Быстро входит Димитрий в сопровождения Егеря, бояр Мстиславского, Шуйского, Татищева, пана Сандомирского и других. Здесь же – Башкирец с ястребом в руке и Меховщик).
ДИМИТРИЙ (Возбужденно). А какой медведь был! Седина на затылке, на лопатках! Мед размазали по пням. Вот он и пошел! Я взял его без топора! Одним ножом и рогатиной!
ЕГЕРЬ. Даже шапку в рот ему не кинул!
ДИМИТРИЙ (хлопая Егеря по плечу). Очень хотелось медведя за едой застать. Зато как он надо мной посмеялся: влез на дерево и оттуда следил за мной. Потом я услышал рев прямо перед собой...
ШУЙСКИЙ (Димитрию). Сегодня, юный витязь, вы – настоящий герой! (Бабе). А ну, поднеси!
(Баба приносит на подносе штоф водки. Шуйский широко открывает рот и опрокидывает штоф).
ДИМИТРИЙ. Я видел только горло... Огромное горло.
САНДОМИРСКИЙ. Нет, мы предпочитаем оленей – королевский зверь! (Берет охотничий рог). У нас на охотах так играют!
(Играет польские охотничьи сигналы. Рог звучит сначала на очень высокой ноте, потом переходит на низкую).
ШУЙСКИЙ. Наши легавые не любят высоких звуков. Их судорога сводит! (Егерю). Покажи!
(Егерь начинает играть старинные русские охотничьи сигналы, громко, протяжно, на самой низкой ноте. Какое-то время оба рога, словно соревнуясь, играют вместе. Четверо Охотников вносят в избу тушу огромного медведя. Они кладут его прямо по середине избы, лапами на зрителя).
ШУТ. Страшно, государь! Беги!
(Прячет голову в плечи и поворачивается к выходу).
ДИМИТРИЙ (Смеется). Страшно? А-а! (Шепотом). Ступай прочь! (Башкирцу). Ну, где же твои приметы? Ястреб твой упустил первого бекаса, а зверь – вот он!
ШУТ (Из-за плеча Димитрия). А вот я сейчас его застрелю!
(Наводит ружье и прицеливается в Башкирца. Ястреб сердится и не сидит на месте).
Свинцовые жеребья... Они тело раздирают шире…
БАШКИРЕЦ (Сопя, Шуту). Твоя шкура раздирает.
(Уходит, приговаривая).
Это новый, плохой охота... (Гладит ястреба по перу) Ты – для царской охота…
(Шут с хохотом грозит ему вслед ружьем).
МЕХОВЩИК (берет охотничий нож). Прошу смотреть попадание!
(Все склоняются над медведем. Меховщик – орудуя ножом).
Подумать только, как ничтожно время существования письменности в сравнении с тысячелетиями, прошедшими от начала борьбы человека с медведем!
БАСМАНОВ. Вы бледны, государь!
ДИМИТРИЙ. В лесу было много пахучей смолки. (Показывает на медведя). Жаль было его убивать! Так хотелось сохранить мгновение. Я думал, что прошло много времени! Огромного времени. А оказалось – всего секунда! А время-то медленное... Оно только нарастает… Нарастает... (Глядя на уже распластанную тушу). Какие сильные мускулы!
МЕХОВЩИК. Вот оно! Нож вошел под ребро. Задел околосердечную сумму… (Димитрию) Как вам это удалось? (Торжественно). Он жаждал человеческой крови – и вот, распластанный, лежит перед человеком...
ЕГЕРЬ (разглядывая медвежью лапу). Когти короткие, толстые. Смирный был. Одну малину и ел...
ДИМИТРИЙ (поднимаясь и отходя в сторону). Звон до сих пор стоит в ушах от собачьего лая. Он еще поднялся и бросился бежать!
МЕХОВЩИК (Димитрию). Чучело желаете или ковер?
ДИМИТРИЙ (резко). Желаю, чтоб он в лес живым ушел! Можешь ты мне его оживить? (Боярам). Вот сюда бы ваших колдунов да святую воду! (Меховщику). Не можешь? То-то! Этого я сейчас больше всего желаю! «Но ничего не в силах смертный изменить в жребии своем…» (Егерю). Знаешь, чем отличается молодой доберман-пинчер от старой короткошерстной легавой? Ушами и хвостов!
ЕГЕРЬ (неожиданно). Лепок с платья сними! Бесов цветок!
(Димитрий растерянно снимает с куртки лепесток цветка. Пауза).
ДИМИТРИЙ (коротко). Басманов! Поехали!
(Выходят).
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА СЕДЬМАЯ: «ОБМАНЩИКИ»
Палаты князя Шуйского. Вокруг иконы с лампадами. Василий Шуйский в простом домашнем платье. Рядом с ним – Дьяк.
ДЬЯК (Бормочет). О волче хищный, ненасытный! Пошто дщерь цареву Ксенью не помиловал? И како ты можно совокупиться с иноверною отроковицею и ввести ее в соборную и апостольскую церковь, не омыв ее в духовной бане?
(Входит Поляк. Увидев Дьяка, В нерешительности останавливается).
ПОЛЯК (Вкрадчиво). Не знаю, как украсить эту приятную новость позолотой с пера изящности…
(Замолкает. Шуйский делает знак Дьяку. Тот выходит).
ШУЙСКИЙ. Ну, говори, какое дело?
ПОЛЯК (осторожно). Пан Гонсевский сказал королю Сигизмунду тайну, что царь Борис жив...
(Шуйский с любопытством глядит на Поляка).
Наш король сказал тогда, что Бог не любит гордых, и непобедимому цесарю вашему долго не усидеть на троне…
(Шуйский молчит. Пауза).
Еще спрашивал король, как вы пан, отнесетесь к сыну его, королевичу Владиславу?
ШУЙСКИЙ (С недоумением). К сыну?! (Начинает смеяться) Лисы! Обманщики! Ах вы, хитрые лисицы! Истинно сказано: невмоготу человеку перехитрить ксендза! (Угрожающе). Ступай прочь, изменник! Русские своих царей не предают!
ПОЛЯК (Ретируясь). И больше ничего пан не желает сказать?
ШУЙСКИЙ. Ступай прочь!
ПОЛЯК (тонко усмехаясь). Ну-ну... (Уходит)
ШУЙСКИЙ. Царь Борис жив! (В темноту) Слышал?
(Из темноты снова появляемся дьяк).
Каковы, а?! Борис жив! И эти Димитрия предать торопятся. Какой столп шатнулся! Ничей, стало быть, теперь!
(Становится на колени перед иконой).
Помоги, Господи! Помоги! Вразуми! Взыскую о правде к тебе единому! Весь мир в хитрости, и я хитрю! Одно оправдание – во имя Руси хитрю! (Долго молится. Потом – поднимаясь с колен – Дьяку). Слушай, что я тебе скажу. Я думал сейчас один на один, сам с собой... Полякам он не нужен, и русским – поперек! Гоже ли, чтоб все его предали? А я ведь жизнью ему обязан...
(Дьяк испуганно крестится).
ДЬЯК. Как отступиться, князь? Горожанок бесчестит, монахинь брюхатит. Не крестив жены, царским венцом ее обвенчал...
ШУЙСКИЙ. Знаю, постой... Бога допросил, а ответ нашел. Гоже! Он с хитростью к нам пришел, и погибель от нашей хитрости принять должен! (После паузы). К боярам ступай. Скажи: нынче ночью... Как обусловлено…
(Дьяк уходит. Шуйский – один).
Ох, лукав человек, лукав! Всякую подлость свою обоснует. Сам с собой хитрить станет. Даже в молитве неправеден еси… «Царь Борис жив!» (Качает головой). Лисы! Ах вы, хитрые лисицы! (Неожиданно) А я - кто? И я – лиса!
(Рукой имитирует хвост, машет им, кружится и тявкает, как лисица).
Лиса! Хитрая! (Тяжело притоптывает и снова кружится). Ай, лисица! Ай, рыжая! (Резко останавливается, с угрозой) У-у! Ры-жа-я!
(Берет со стены хлыст, бьет себя по ногам, взвизгивает и тявкает).
ЗАТЕМНЕНИЕ
На авансцене в темноте появляются едва различимые Татищев и другие бояре.
ШУЙСКИЙ. В ночь со среды на четверг восемнадцать тысяч стрельцов войдут в Москву. У святого Ильи ударят в набат...
ТАТИЩЕВ. Вот так!
(Ударяет железной битой по балке, подобно набатному звону).
ШУЙСКИЙ. Тогда все побегут в Кремль и будут кричать: «Царя убивают…» Князь Мстиславский?
МСТИСЛАВСКИЙ. Я с вами.
(Тишина. Темнота).
КАРТИНА ВОСЬМАЯ: «ВЕСЕЛЫЙ ДЕНЬ»
В луче света – Петрушечник.
ПЕТРУШЕЧНИК (поет высоким голосом).
Ты – боже, боже, Спас милостивый!
К чему так рано над нами прогневался?
Послал нам прелестника
Злого Расстригу Атрепьева!
Называется Расстрига прямым царем
Царем Дмитрием Ивановичем Углицким...
(Меняя голос).
А на вешний праздник, на Николин день
Князья да бояре пошли к заутрене.
А Расстрига в баню – с женой.
На Гришке рубашка кисейная,
На Маринке – соян хрущетой камки...
Выходит Расстрига на красный крылец,
Кричит – зовет звучным голосом:
«Гой-еси, клюшники мои, приспешники!
Приспевайте кушанья разные,
А и постные и скоромные!
Поют так.
(Подходит к часам и останавливает стрелки).
Трапезная палате в Кремле. Посередине – большой стол, заставленный яствами. За столом – Димитрий, Балашов, Шуйский, Татищев и другие Бояре и Гости. В глубине – музыканты.
ДИМИТРИЙ (рассказывает). Живут эскимосы около Индии, у Ледовитого моря, ездят на оленях и платят дань царю Московскому. Кто кому хочет, тот тому и поклоняется: солнцу, месяцу, медведю, деревьям... Есть еще Грузия. Там люди сильные, как великаны...
ГОСТИ. Многия лета государю Димитрию! Да здравствует с победой, миром и счастьем!
(Все пьют. Музыканты играют торжественный туш).
МУЗЫКАНТЫ (поют).
О, Феб и дщери
Великого Юпитера!
Ежели вы когда-нибудь
Занимались песнопением,
То воспойте ныне царя Димитрия,
Московского самодержца!
О, племя славян,
Знаменитое в мире!
(На середину выскакивает Шут).
ШУТ. А на столе – водка с белым хлебом, пирог – вот с такими (раздвигает широко руки) рыбами! Паштеты! Мед вместо сахара! Калачи! Орехи!
ШУЙСКИЙ (тихо, Татищеву). Еще был обруч для сжимания головы… Ежи железные и дыба...
(Поднимает обе руки кверху, как бы подтягивается на дыбе).
ТАТИЩЕВ (с восхищением). Вы герой, князь! Настоящий герой!
ДИМИТРИЙ. Князь Василий! А ты почему мрачный такой? Может, опять чем-нибудь недоволен?
ШУЙСКИЙ (прерывая Димитрия). Недоволен? Не продолжайте, государь! Вижу ваш умысел...
(Встает с места. Слезы текут из глаз).
Чего хотят мои враги? Смерти моей! Они и ропщут и клевещут! Но для чего лукавствовать, ежели я вам неугоден? Я знаю, что люди, кроме истинно великодушных, изменяются в государственных смятениях... Вот крест святой...
(Красиво целует крест).
ДИМИТРИЙ. Сядь. Я пошутил. Все опасности позади. Настало время мира, любви и веселья! (Музыкантам). Играйте нам!
(Музыканты играют и поют).
МУЗЫКАНТЫ. О Феб и дщери Великого Юпитера...
ШУЙСКИЙ (поднимает чащу с вином). За тебя, справедливый и гордый, молодой и веселый!
(Пьет).
ДИМИТРИЙ (довольный). Еще Борис говорил: хочу видеть людей, а не платье! (Басманову, в сторону Шуйского). Видишь, как одет, красиво да скромно! Знаешь, Басманов, я нахожу в милости истинное удовольствие!
БАСМАНОВ (тихо, Димитрию). Не верь Шуйскому, государь! Он – изменник! Польский гражданин сам слышал: Шуйский снова на площади народ тревожил…
ДИМИТРИЙ. Все поляки – клеветники и шепотники! Я по праву и правилам – человек неопасливый и люблю прощать совершенно! Шуйский мне письменное заверение дал. Теперь изменить мне – это все равно, что повесить своего спасителя на перекладине. Изменник! А Басманов – кто? Ложь всех уравнивает – и правых, и неправых! Изменив Борису, московиты изменили закону и чести!
БАСМАНОВ. Басманов изменяет только один раз. Я пришел к тебе оттого, что люблю тебя. Наша судьба – нераздельна!
ДИМИТРИЙ (грозит Басманову пальцем). Э, брось! Ты знал, что я буду тебе благодарен!
(К Димитрию с чашей в руке подходит Шуйский).
ШУЙСКИЙ. За тебя, справедливый и гордый, молодой и веселый!.. О царь, любезный небу и народу! От радости плачем и тебе кланяемся…
(Низко кланяется Димитрию).
Так радуйся и веселись с нами!
(Димитрий обнимает и целует Шуйского).
ДИМИТРИЙ. Спасибо, князь!
(Пьет).
БАСМАНОВ (тихо, Димитрию). Шуйский никогда не простит плаху и не забудет пытку...
ДИМИТРИЙ (раздраженно). Хватит! Я тебе не учеником тут сижу! Князь Василий! Давай тебя женим! Невеста – умна, хороша!
ШУЙСКИЙ. Кто она?
ДИМИТРИЙ. Княжна Ростовцева-Буйносова. В понедельник и свадьбу сыграем… А я пока такую инокиню тебе найду! (Смеется и подмигивает Шуйскому).
БАСМАНОВ. Одно любящее сердце около тебя есть, государь! И цены этому сердцу ты не знаешь...
ДИМИТРИЙ (Живо). Чье же это сердце? Жены?
(Басманов, не отвечая, опускает голову. Слуга вносит в зал блюдо дымящейся телятины. Бояре громко ропщут и демонстративно отворачиваются. Димитрий изменившись в лице, поднимается с места).
ШУЙСКИЙ. Телятина?! Надеюсь, что сей юный герой будет усерден в вере и русских обычаях, и не позволит потчевать россиян яствами, для них гнусными…
ТАТИЩЕВ (провоцируя скандал). Только рабы греха, еретики...
САНДОМИРОСКИЙ (Татищеву). Как вы смеете – в лицо царю?!
ДИМИТРИЙ (опускается на стул, слугам). Унесите!
(Слуга уносит блюдо).
Исполню желание бояр, чтобы они не упрекали меня страстью к иноземному!
(Бояре растерянно переглядываются).
ШУЙСКИЙ (усмехаясь, тихо). Однако!
(Появляется Шут. Он тянет за собой куклу-Петрушку в колпаке).
ШУТ. Это мой брат Петрушка! Не обращайте на него внимания. Все равно он, бедный, скоро умрет! Я даже не понимаю, чего он тянет?! У него, видно, сильная натура!
(Бьет Петрушку по голове. Петрушка падает. Все хохочут. Но Петрушка снова поднимается и улыбается)
Никак не может умереть!
(Тащит его за собой, потом бросает на пол. Петрушка остается лежать среди сцены).
ПАН САНДОМИРСКИЙ (тихо, Димитрию). Государь, стрельцов вели расставить по улицам для нашей охраны… Неспокойно в городе!
ПАН ГОНСЕВСКИЙ. И все же наш король желает знать, с какими силами вы думаете идти на султана?
ТАТИЩЕВ (дерзко). Желает знать – верим! Но хочет ли он действительно помогать великому цезарю в войне с турками – сомневаемся! Он желает все выведать с намерением ничего не делать!
ДИМИТРИЙ (вдруг помрачнев, Татищеву). Ты, боярин, видно, нездрав сегодня. Ступай прочь!
ТАТИЩЕВ (выходя из-за стола, Гонсевскому). Вы, поляки, употребляете во зло благосклонность к вам нашего царя!
ДИМИТРИЙ (поднимает чашу с вином). Желаю успеха оружию польскому! (Тихо, Басманову). Жалкая забота. Хочу им понравиться! Как дурная польская красотка! А зачем она мне, любовь эта? Так одно сердце, ты говоришь? Смешно! (Смеется). До слез смешно!
(Музыканты играют лирическую мелодию на флейтах и кларнетах. Димитрий задумчиво слушает. Неожиданно, Шуйскому).
Ну что, князь? Перехитрил ведь ты своего государя!
ШУЙСКИЙ (растерянно). Перехитрил?!
ДИМИТРИЙ. Перехитрил! (После паузы, Басманову). Верить хочу, Басманов! Верить! Истосковался я по вере! (Шепотом). Она одна никогда не лгала...
(Все погружается в темноту. Появляется царевна Ксения).
ДИМИТРИЙ. А ну, отчего часты звезды зачалися?
КСЕНИЯ. От кудрей божьих.
ДИМИТРИЙ. А заря утренняя?
КСЕНИЯ. Заря утренняя и вечерняя – от бровей божьих.
ДИМИТРИЙ. Ай, умна, умна… А светлый месяц?
КСЕНИЯ. Светлый месяц – от темечка.
ДИМИТРИЙ. Единорог – зверь...
КСЕНИЯ. Всем зверям – зверь.
ДИМИТРИЙ. Кипарис – древо…
КСЕНИЯ. Всем древам – отец…
ДИМИТРИЙ. Ладно, верю, верю...
(На авансцене – Шуйский и Татищев).
ШУЙСКИЙ (угрюмо). Знаки не забыл на домах сделать? Особенно на этом? (Кивает в сторону Сандомирского).
ТАТИЩЕВ (тихо). Все готово.
ГОСТЬ-НЕМЕЦ (Димитрию). Wer schaffen will, muss lustig sein! Кто хочет чего-то достичь, должен быть весел...
(Музыканты снова играют веселую музыку. Басманов обнимает Певицу – молоденькую немочку).
ПЕВИЦА (Басманову). Ду бист зюсс маус! Ты – сладкий мышонок!
ГОСТЬ-НЕМЕЦ (в сторону Басманова, Димитрию). Вон лепообразный боярин – как веселится!
БАСМАНОВ (поет).
А повывел я измену из Киева,
А повывел я измену из Чернигова,
А повывел я измену из Новогорода…
(Неожиданно Женский Голос).
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (поет).
Не повывел ты измену из Киева,
Не повывел ты измену из Чернигова,
Не повывел ты измену из Новогорода.
Ай, изменушка за столом сидит,
За столом сидит, во все глаза глядит.
Она ест, она пьет из одного с тобой…
БАСМАНОВ. Ты что затеяла, дура? Веселую давай!
(Запевает).
Я в подполье гляжу,
А в подполье черти!
Глаза – что часы,
А усы, что вилы!
(Слышится звук набата).
ДИМИТРИЙ. Что это?
БАСМАНОВ. Пожар, наверное. У Святого Илии звонят…
(Снова звуки набата и крики толпы).
БАСМАНОВ. Теперь на Гостином дворе!
(Крики становятся все громче).
ГОЛОСА. – Кто убивает царя?
– Поляки!
– Так бейте их!
(В дверь врывается подвыпивший Боярин).
БОЯРИН (Димитрию). Народ хочет с тобой поговорить!
ДИМИТРИЙ (быстро). Поговорить? О чем?
БОЯРИН (нагло). Спросить желает, кто ты есть?
БАСМАНОВ. Негодяй!
(Поражает Боярина копьем. Боярин падает).
Стража!
ЗАТЕМНЕНИЕ.
Та же палата. В глубине – сбились в кучу – испуганные музыканты. Тишина. Только слышны звуки набата. За дверью – топот бегущих ног. В дверь колотят. Басманов выходит за дверь.
ГОЛОСА ЗА ДВЕРЬЮ. Веди нас к самозванцу! Выдай нам своего бродягу!
(Басманов вбегает обратно, быстро захлопнув за собой дверь).
БАСМАНОВ (Димитрию). Все кончено! Хотят головы твоей! Ты мне не верил...
ГОЛОСА ЗА ДВЕРЬЮ. Эй, безвременный царь! Проспался ли ты?
(Снаружи ломают двери. Музыканты прикрывают их от натиска. Слышны выстрелы. Димитрий, схватившись за голову, мечется по комнате).
БАСМАНОВ (Димитрию). Спасайся!
(Димитрий выбегает из комнаты. Двери с треском отворяются. Вбегают бояре, горожане).
ТАТИЩЕВ. Где царь?
БАСМАНОВ (выходя вперед). Не знаю.
ТАТИЩЕВ. А, ты здесь?! Так иди в ад вместе с твоим царем!
(Ударяет Басманова мечом. Музыканты стоят, испуганно прижавшись к стене).
ГОЛОСА. Поганое племя!
(Стреляют по музыкантам. Музыканты падают. Один из горожан берет флейту музыканта и фальшиво играет на ней последнюю песню Петрушечника).
ГОЛОСА. Где царь?
ЗАТЕМНЕНИЕ
Все последующие картины идут без названия, в большом темпе.
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Комната Марины. Марина – в постели. Около нее – Гофмейстрина, Фрейлина, Священник. В углу – манекен с недошитой юбкой.
МАРИНА. Мне говорил король: «Имей страх божий в сердце, чти родителей своих и не изменяй обычаям польским…»
ГОФМЕЙСТРИНА. Барбарпапа – это такие человечки. Они лепили горшки. Что захотят, то и слепят. Однажды они на круге слепили горшок… А он оказался человеком и стал с ними жить...
МАРИНА. Ну зачем мне ваши человечки? (Священнику) Святой отец! Я собою недовольна!
ГОФМЕЙСТРИНА. Эгоистка, да?
МАРИНА. Эгоистка, экзальтированная, непостоянная в своих чувствах – одним словом, чудовище!
СВЯЩЕННИК. Я сам грешен...
ГОФМЕЙСТРИНА. Пора спать...
МАРИНА. Святой отец! Как узнать, не осуждена ли я на вечные муки? Мне снятся все львята и телята, львята и телята...
СВЯЩЕННИК. Это потому, что Лев и Агнец не сойдутся на Судном дне… (Фрейлине). Нет, только не их паштеты! Щука и сальцессоны – это куда лучше! (Марине). Утешьтесь, милостивая панна! Ваши глазки, как звезды, как бриллианты, как капли росы…
(В дверь вбегает Димитрий).
МАРИНА (Испуганно). Что с тобой?
(Димитрий кивает в сторону двери и вскакивает на подоконник).
МАРИНА. Ты куда?
ДИМИТРИЙ. Иду по грибы!
(Выпрыгивает в окно).
МАРИНА. Ночью?!
ГОЛОСА. – Секи их!
– Руби!
(Марина прячется под юбку Гофмейстрины. В комнату сбегаются бояре, горожане, стрельцы).
КУПЕЦ ВАЛУЕВ. Где Расстрига?
ГОФМЕЙСТРИНА. Еще сего дня рано по утру ушел...
ТАТИЩЕВ. А царица твоя поганая?
ГОФМЕЙСТРИНА. Не видела. У отца была... Господа, теперь ночь...
(За окном слышатся стоны. Бояре подбегают к окну).
ТАТИЩЕВ. Там он, там, во дворе!
(Все выбегают из комнаты).
ФРЕЙЛИНА. (Стоя на коленях). От бесов Валлама, Грезиля, Амана, Асмодея...
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
Снова небольшая площадь в Кремле, так называемый «Житный двор». Под освещенным окном на земле – Димитрий. Он стонет. Слева Горожанин выволакивает под уздцы большую деревянную лошадь. Вся нижняя часть лошадиного торса – красно-оранжевая.
ГОРОЖАНИН (лошади). Стой!
ДИМИТРИЙ (не открывая глаз). Кто это?
ГОРОЖАНИН. Это – лошадь.
(Горожанин ставит ее на ноги. Лошадь неловко стоит на своих деревянных ногах).
Теперь правую – вверх!
(Поднимает кверху правую ногу лошади).
Теперь обе – вверх!
(Поднимает кверху обе передних ноги. Лошадь тяжело падает на землю. Горожанин сердится).
ГОРОЖАНИН. (Димитрию). Я к столбу ее привязал. Не отвязывайте ее.
ДИМИТРИЙ (тихо). Ты что делаешь?
ГОРОЖАНИН. Лошадь дрессирую.
ДИМИТРИЙ (устало). Она же не настоящая. Она обманывает тебя.
ГОРОЖАНИН. А я, думаешь, ее за всамделишную принимаю?
(Подмигивает Димитрию и хихикает).
ДИМИТРИЙ (кричит). Обманщик!
(Пытается приподняться, но снова со стоном падает на землю. Входит литовский дворянин Фирстенберг).
ФРИСТЕНБЕРГ. Государь, что с вами?
ДИМИТРИЙ (пытается подняться). Я не могу ступить на ногу.
ФРИСТЕНБЕРГ. Я помогу вам. (Помогает Димитрию встать на ноги. Вбегают бояре, купцы, горожане. Димитрий прячется между стенами).
БОЯРИН. Вот он! Хватайте его! (Димитрию). Выходи из щели, а то будем столбы пилить!
ФРИСТЕНБЕРГ (Заслонив Димитрия). Государь ранен.
КУПЕЦ ВАЛУЕВ. Ах ты, Расстригин прихвостень!
(Стреляет в него из ружья. Фирстенберг падает. Появляются Стрельцы. Они окружают Димитрия).
ПЕРВЫЙ СТРЕЛЕЦ. Государь!
(Не давая боярам схватить Димитрия).
Убери руки, боярин. Царицу-мать спросим. Ежели царица скажет, что он сын ее, то мы умрем за него, а если скажет, что Лжедимитрий, то волен в нем Бог.
БОЯРИН. Ее свидетельство нам уже известно. Она предает его казни.
ДИМИТРИЙ (Боярам, тихо). Доколь хотите вы чинить раздор и несчастье? Не довольно ли вам того, что вся земля разорена вконец? Теперь, когда Бог сохранил меня, вы желаете моей погибели, употребляя все хитрости, чтобы снова завести крамолу...
(Боярин делает движение в сторону Димитрия).
СТРЕЛЕЦ (С угрозой). Руки, говорю, князь, убери! Мы не верим тебе!
(Круг Стрельцов становится теснее).
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ. Пошли в стрелецкую слободу с женами стрелецкими побеседуем, да с детишками... Ежели вора не выдадут!
(Стрельцы переглядываются, но не расходятся).
БОЯРИН. Верно говорят! (Другому). В слободу стрелецкую отряд снаряди...
(Среди Стрельцов – волнение. От толпы отделяются несколько человек – с ружьями. Стрельцы нехотя рассыпаются. Бояре хватают Димитрия и волокут его по земле. Окружающие – кто щипнет, кто ударит).
ДИМИТРИЙ (плача). Это несправедливо – тащить и бить одновременно!
БОЯРИН. Молчи, собака!
ДИМИТРИЙ. Ведь только вчера вы присягнули мне в верности. Кричали: «Мы были во тьме кромешной! Красное солнце наше восходит!»
(Из дворца выводят безоружных стражников – алебардников Димитрия. Димитрий, плача, протягивает к ним руки).
Друзья! Как ужасно видеть вас в таком положении!
АЛЕБАРДНИК (угрюмо). У нас не было ружей. Алебарда для красоты, а не для дела...
(Димитрия уволакивают. Алебардники глядят ему вслед).
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ
Снова палаты Димитрия, только грязные и разграбленные. Димитрий – в грязном рубище, на высокой тумбе. Вокруг – Бояре и народ.
БОЯРИН. Говори, сукин сын, кто ты такой?
ДИМИТРИЙ. Всем известно, что я ваш венчанный царь, сын Ивана Васильевича Грозного. Спросите мою мать или отведите меня на Лобное место и дайте мне говорить!
ТАТИЩЕВ (подходя). Нечего давать оправдываться еретикам! Вот я благословлю этого польского свистуна!
(Бьет его по лицу. Народу).
Хорошо поработали! Поубавили ему перьев! (Димитрию). Самозванец!
ДИМИТРИЙ (Кричит). Я – царь! Самозванец – это он, Борис!
ГОРОЖАНИН (Растягивая рот).
Квак-квак!
Я в подполье гляжу,
А в подполье черти.
Глаза, что часы,
А усы его – вилы!
Знаем такого царя! (Тычет пальцем в Димитрия). Смотрите, у него ноги утиные!
ПЕТРУШЕЧНИК (На авансцене – сидит прямо на полу). В плен увлекутся сильные. В нужде и горестях погибнут роскошные... Кого видишь посаженным, следующий час унесет... (Меняя позу). Говорила мама-курица цыпленку: «На кого ты похож?! У тебя выпали перья, ты посбивал петушьи шпоры!» – «Зато я воевал!»
(Запыхавшись, вбегает Стрелец).
СТРЕЛЕЦ. Мать Димитрия Иоанновича Мария отрекается от него. Обличает его, вора, перед людьми! Говорит, он силой заставил ее... Под страхом смерти... А сын ее зарезан в Угличе и умер у нее на руках...
(Шум становится вокруг все больше. Все больше народу собирается в палате. Те, кому не хватает места, остаются на авансцене).
ДИМИТРИЙ (кричит). Вам все равно, законный я царь или самозванец! Вам лишь бы доискаться лучшего или своевольствовать в безначалии! Нету вам света ни от истинных, ни от ложных государей!
ГОРОЖАНИН (на авансцене, Боярину). Что новенького сказал польский скоморох?
БОЯРИН. Признался, что он не истинный Димитрий!
ГОРОЖАНИН (истерично). Так бейте его!
(Купец Валуев выскакивает вперед и стреляет в Димитрия. Князь Голицын поднимает саблю. Димитрий сгибается пополам, словно в него воткнули кол, и падает).
ПЕТРУШЕЧНИК (на авансцене). Вот и все! Валуев выстрелил, Голицын саблей рубанул...
(Горожане выносят маскарадные маски Марины).
ГОРОЖАНИН. Вот его боги! Вот кому он молился! (Хватает маску и, кривляясь, проходит перед Димитрием. Звучит траурный марш, сопровождаемый кваканьем лягушек-саксофонов. Потом – притворно-сентиментальная мелодия: «Звери хоронят охотника». Маски-Лисы вытирают притворные слезы).
КУПЕЦ ВАЛУЕВ (кладет маску на живот лежащего Димитрия и вставляет ему в рот шутовскую дудку). Нас дудеть заставлял – теперь сам подуди-ка в нашу забаву! (Приплясывая, проходит над Димитрием. Потом кладет деньгу ему в руку). В награду за твою игру!
МАРИНА (Вбегая). Где царь? (Увидев лежащего Димитрия) Я не могу этого постигнуть!
ГОРОЖАНЕ. Царица! Царица его поганая! Хватайте ее!
(Подбегают к Марине).
МАРИНА (с достоинством). Я – вольная дворянка Государства польского...
ТАТИЩЕВ (народу). Не трогайте ее. (Боярину). Проводи ее к отцу.
МАРИНА. Мне говорил мой король: «Чудесно возвышенная богом»…
(Плачет и уходит в сопровождении Боярина. Появляется князь Шуйский).
ШУЙСКИЙ (народу). Ну вот. Мы загладили свою слабость. Признаюсь, я колебался, боясь упрека и неблагодарности, но глас совести, Веры и Отечества вооружил мою руку… Дело – правое, необходимое! Оно требовало крови! Но Бог благословил нас успехом – следственно, оно ему угодно!
(Подходит к лежащему Димитрию. Вздыхает).
Сам кудель начесал, сам и пряди!
(Еще некоторое время глядит на Димитрия, потом уходит).
ДЕВКА-ЛАМПАДНИЦА (Наклонившись над Димитрием). Ни зеленого ему листика, ни сладкого ему яблочка... (Поет). Высокие, старые ветлы...
(Медленно уходит. Народ расходится. Некоторые ненадолго останавливаются на авансцене).
МОНАХ (Останавливаясь). Платье часто менял...
(Проходит).
БОЯРИН (Останавливаясь). Замыслы диковинные имел...
(Проходит).
НЕМЕЦ (Другому). Одному придает храбрость то, что он выступает на стороне правительства, другому – его численность... Этот убитый государь был отважный герой и умник...
(Проходит).
ДЬЯК. ... Злонравный еретик с лукавыми обычаями, со звездочетною мыслью, с темными своими думами, с трехклятыми доброхоты… Да будет проклят! Да будет проклят! Да будет проклят!
ЗАНАВЕС
На авансцене – Петрушечник.
ПЕТРУШЕЧНИК. Оставим небу судить тайну его сердца...
(Поет).
Он взял с него царскую корону
И снял с него царскую перфиду...
Пишут так: «В истории с Самозванцем более чем когда-либо явился в полном блеске Россеянин, непобедимый в вере и законе»...
(Вдруг смахивает слезу, безнадежно машет рукой и уходит).
ЗАТЕМНЕНИЕ
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© И.М.Заграевская